Сибирские огни, 1960, № 3

чил ранение Крушинский? Когда он думает выписаться из госпиталя? И только узнав полностью все, что его интересовало, сказал: — А ведь наш главк-то уже не в Москве. Иначе я давно бы побывал у тебя... — Где же главк? Кустов назвал город на уральской реке. — Я здесь в командировке. И первым делом — к тебе. У меня для тебя есть новости... У Крушинского екнуло сердце. — Первое, — продолжал Кустов, — дорога твоя работает. Поезда, братец, сквозняком идут... С угольком!.. — Стало быть, там без меня... — начал было Крушинский, чувствуя какую-то неприятную дрожь в руках и ногах. — Идут, идут, Иван, поезда! Течет ваш уголек в северные города. Не дадим замерзнуть Северу. По зеленой улице гонят поезда. В портах кораблей заграничных много. Раньше они везли с собой уголь и на об­ ратный рейс, уменьшая на много тонн полезный груз. Теперь каждая тонна вашего уголька означает тонну груза, нужного нашей стране для победы. Бергут лютует. Готов все наши запасы рельсов и шпал бросить в Мертвую тундру... — А Бергут еще там? — Там. Интересуется твоим здоровьем. — Значит, я должен вернуться в Мертвую тундру? — обрадовался Крушинский. — Я могу выехать хоть сегодня. Я вполне здоров. Но... Мо­ жет, ты поговоришь со здешними эскулапами — они меня не пускают... Упрямые... Кустов подумал, затем ответил: — Потолковать с ними я потолкую, но ни на чем настаивать не буду. Если не вылечился, значит, надо лежать. — Но я же знаю себя... Кустов улыбнулся: — Чудак! В железных дорогах ты понимаешь. По этой части ты, как говорится, собаку съел, а насчет медицины, прости, ты профан... И тут же, видя, что его друг нервничает, успокоил: — Ладно, ладно! Потолкую, поговорю... А тебе у меня подарочек. Только обещай сохранять спокойствие. — Да не томи ты меня, не дразни. Обещаю все... Кустов не спеша вынул бумажник и, пока рылся в нем, говорил: — Я сам не знаю, что там такое. Может, что-нибудь совсем невесе­ лое. Но почерк ее... Кпушинского подбросило. Кустов протянул ему конверт, на котором карандашом были набросаны кривые строчки адреса. Да, это ее рука! Он взял конверт, оторвал кромку и дрожащей рукой вытащил четвертуш­ ку бумаги, крупно исписанную карандашом. — «Родной мой»,— прочитал он первую строчку, и в его глазах спу­ тались слова и строчки, сердце взметнулось, сильно забилось. Он глубо­ ко вздохнул и, немного успокоившись, начал медленно читать письмо. Васса писала: «Пишу коротко. Не уверена, что письмо мое найдет тебя. Я нахожусь в партизанском отряде в тылу врага. Бьем фрицев, пускаем под откос их поезда, не даем им покоя. Наши силы множатся. Я не успела эвакуиро­ ваться с моим госпиталем. У меня теперь стало жесткое, как кремень, сердце — такого я здесь насмотрелась. Фашисты не люди и не звери, это что-то такое, чего до сих пор не знало человечество. У меня партизанский госпиталь. Но иногда приходится пинцет менять на винтовку. Где ты? Что делаешь? Как твое здоровье? Задаю вопросы, но не знаю, получу ли ответ. Желаю тебе успеха в твоих делах. Помни, что ты всегда со мной здесь, 119