Сибирские огни, 1960, № 3

лишь обгоревшие кирпичные стены да торчали, словно кукиши, печные трубы. Мы подымались к Алтайским улицам, которых здесь насчитывалось больше десятка, и там наши ноги глубоко вязли в мелком сыпучем песке. Разыгравшись на пустырях, ветер подымал горячую песчаную тучу и обрушивал на сонный го­ родок. Но впереди темнел и манил к себе спасительный сосновый бор, где мож­ но было передохнуть и подышать полной грудью. По другую сторону бора — опытный хутор. Мы доставали из погреба сахар­ ную свеклу, в корзинах несли в поле и садили в теплую мягкую землю. Впер­ вые мы видели такую свеклу, дивились тому, что она совершенно белая и даже в сыром виде очень сладкая. И впервые видели агронома. Судьба забросила его откуда-то из Курской губернии в далекую Сибирь. Он с законной гордостью рас­ сказывал о своих опытах: — Вначале некоторые знатоки климата пугали: ничего у вас не выйдет — солнышка сахарной свекле не хватит! А вот вышло! Видите, какую вырастили. Если показать на Украине — не поверят, что сибирская. А на будущий год у нас будут свои семена! Развернем плантации — сахарные заводы построим. Уже в годы первой пятилетки сбылись слова этого агронома, — в Бийске и Алейске были построены сахарные заводы. Помню, мне довелось ночевать в Рубцовске зимой 1934 года, когда на месте этого города еще было село. В сенях у хозяина дома стояло несколько мешков с сахаром. — Получили из колхоза. З а сданную свеклу, — объяснил он. — Наш си­ бирский сахарок! А сейчас сахарная свекла продвинулась уже в северные районы Алтайского края. Несколько лет тому назад в окрестностях Усть-Тальменки я видел планта­ ции, не уступающие украинским. Если бы не березовые перелески, то можно бы­ ло бы подумать, что это где-нибудь на Полтавщине или Харьковщине. Но вернемся к разговору о Барнауле. Летом 1925 года в этих краях совер­ шал свой агитационный перелет первый в Сибири четырехместный пассажирский самолет «Сибревком». Я участвовал в перелете. Пилот рискнул проникнуть даже в горные долины. Но при посадке в окрестностях Немала, где теперь прекрасный горноклиматический курорт, сломалось шасси. Шаманы из соседних стойбищ ко- чевников-алтайцев торжествовали: — Горный дух рассердился. Обидели его — жертву не принесли. Сильны­ ми себя посчитали, а теперь будут плакать. Сломала себе ноги железная птица. И крылья сломает — не улетит. Пришлось ждать запасные части из Новосибирска. Той порой охотники при­ везли из тайги медвежонка и подарили пилоту. Чемальские девушки принесли на дорогу корзину лесной малины. Ясным июльским утром шаманы были посрамлены в глазах всего окружаю­ щего населения: железная птица снова взлетела в воздух! И горный дух оказал ­ ся бессильным покарать людей за то, что они на этих крыльях подняли к небу медвежонка! Триста километров для самолетов того времени — большое расстояние: по пути пришлось сделать посадку в Бийске. Там снова наполнили баки бензином, а для мохнатого пассажира, отличавшегося хорошим аппетитом, взяли на борт вторую корзину малины. В Барнаул прилетели в сумерки. Посадочная площадка была на Глядене. Так называли высокий пустынный берег Оби к северу от города, где на много километров расстилалось ровное дикое поле, покрытое мелкой степной полынной. Мы сделали круг над городом. Он оставался таким же маленьким, каким я знал его раньше. Те же почерневшие от времени домики, те же немощеные ули­ цы, те же полусгнившие тротуары ... Промышленности не было, если не считать небольшого кожевенного завода, притулившегося к Гляденскому обрыву возле самой Оби, да пимокатных мастерских. На поле нас ждала огромная толпа. Кто же мог усидеть дома, когда в небе появился первый крылатый гость?