Сибирские огни, 1960, № 3

— Теперь капут гадам! Ур-ра! Самолетов было несколько ярусов. Одни шли невысоко, другие чуть повыше, а третьи — совсем высоко. Южная часть неба заполнилась парашютами, медленно опускавши­ мися. Один за одним новые парашюты вспыхивали белыми облачками. Приветственные крики усилились. Пятерка крупных бомбардировщиков заходила широким кругом, направляясь в сторону Пыр-Шора. Оттуда по­ слышались сильные взрывы. Вера раскрыла личико малыша и приговаривала: — Смотри, любуйся! Это наши... Теперь скоро все будет кончено... Едва она успела войти в комнатку, как внесли Крушинского. Он ле­ жал на носилках с закрытыми глазами. Вошел Рожков. На белом халате виднелись бурые пятна крови. Ру­ кава были засучены. — Вы все еще тут? — удивился он, увидев Веру.— Я же сказал... Тогда Вера твердо произнесла: — Я никуда не пойду. — Это почему? Голос Веры ослаб, и она договорила: — Я ухаживала за ним, когда он болел год назад. Он меня знает... — Пришлите ей халат,— скомандовал Рожков.— И обращаясь к Вере: — Слушайте что надо делать... Наступил вечер, затем пришла ночь. А Крушинский все лежал недвижно и лишь изредка бормотал что-то. Приходил Рожков, считал у больного пульс, прикладывал руку к его лбу. — Он будет жив?— тревожно спрашивала Вера, заранее боясь ответа. — А я разве сказал, что он не будет жить?— раздражался Рожков.— Питье давали? — Давала, но он не пьет. — Давайте еще. Поставьте холодный компресс... И запомните: у по­ стели больного не говорят о смерти, сударыня... Эта ночь была бессонной для всех. Вокруг станции глухо шумели люди, сообщая друг другу о том, что происходит в Пыр-Шоре. Известия об этом приносили или раненые, или связные, проходившие или проез­ жавшие на мотоциклах от переправы к тому месту за станцией Мхи, где под вечер приземлились самолеты с красной звездой. Немцы почти уже не стреляли, не было слышно взрывов их мин. К утру наши готовят перепра­ ву через Шушу, тогда немцам — конец, всех их выловят. Ждать им по­ мощи по воздуху не приходится: вражеские самолеты перехватываются далеко от Пыр-Шора. За полночь снова пришел Рожков, проверил пульс у Крушинскощэ и вполголоса сказал Вере: — Все. Кончено. — Он умирает? — еле произнесла Вера. — Он спит. Нормально спит. Проснется — есть попросит. Уд-д-диви- тельный организм! — Значит... — Значит, наша взяла... Наша взяла, девушка. Повеселевший Рожков даже заглянул за перегорбдку и, указывая на малыша, спросил: — Первый у вас? — Первый. — Хорошо. Они не беспокоили один другого? — Нет. ’ _