Сибирские огни, 1960, № 3

З а годы семилетки в Новосибирске будет построено жилья еще столько же, сколько имеется теперь. Но уже сейчас многие уголки города очаровывают свсей красотой. Главная городская магистраль — Красный проспект, — протя­ нувшаяся на девять километров, озелененная липами и тополями, елями и сибир­ скими яблонями, могла бы составить честь любому крупнейшему городу Запад­ ней Европы. А наши железные дороги? Как они изменились за последнее время! Полтора года назад мне довелось быть в Англии, которая еще в недалеком прошлом счи­ талась передовой промышленной страной. Даже в песне говорится: «Англичанин — хитрец, он придумал машину». А теперь наиболее совершенные машины, на­ пример ракеты и реактивные самолеты, придумывают и строят в нашей стране. «Англичанин-хитрец» отстал. Мы, сибиряки, не могли не удивиться тому, что на вокзалах Лондона все еще дымят паровозы, что во всей стране электровозов н а ­ считывается всего лишь семь десятков. Невольно вспомнилась Сибирская магистраль и другие наши электрифици­ рованные дороги. Через год электровозы поведут поезда от Москвы до самого Байкала! В пределах Томской дороги к тому времени будут переведены на элект­ рическую тягу участки: Инская — Промышленная и Новосибирск — Черепано­ ве. А монтажники потянут контактные провода дальше на Алтай и в Кузбасс по новой линии. Когда я обо всем этом рассказывал лондонцам во время приема в Обществе англо-советской дружбы, то даже наиболее дружески настроенные собеседники переспрашивали: — Наверно, у вас тепловозы? Мы так думаем... А сейчас я мог бы сказать, что на Новосибирском вокзале уже нет ни од­ ного из тех паровозов, что еще недавно водили здесь товарные поезда. Недалек день, когда будут заменены и маневровые паровозы. Скоро, совсем скоро здесь не увидишь паровозного дымка. Вот вам и Сибирь! $ $ $ Есть на Оби второй крупный город — Барнаул. Я знаю его более сорока лет . Он тоже вырос на моих глазах. В двадцатом году я учился на губернских курсах красных учителей. Курсан­ ты разместились за городом, в холодных купеческих дачах. Жизнь была труд­ ной. Даже топчанов не хватало, и мы, пять человек, спали на бильярдном сто­ ле. зеленое сукно с которого во время боев за Барнаул было срезано партизана­ ми и поделено на портянки. Писчей бумагой нам служили этикетки для винных бутылок, найденные в сарае одного торговца. В ту пору у алтайских кулаков ам­ бары ломились от пшеницы, но Барнаул жил на ограниченном пайке, — все, что поступало по разверстке, отгружалось в центральные города, над которыми все еще нависала угроза голода. Мы получали к завтраку, обеду и ужину по одному ломтю хлеба и неограниченное количество жестяных кружек морковного чая, по­ нятно, без сахара. Иногда приходилось вместо ужина потуже затягивать ремни. Не никто не хныкал — все думали о хорошем будущем. Весной мы каждую неделю отправлялись на воскресники на далекий опыт­ ный хутор, основанный земством еще до войны. Наш путь лежал через весь го­ род. Спустившись с горы, мы пересекали речку Барнаулку и шли по грязным улицам, проложенным на болотистых берегах двести лет назад. Кое-где были де­ ревянные тротуары, но полугнилые доски прогибались до воды. Если оступишься — по колено увязнешь в грязи. Покосившиеся, черные от времени деревянные дома с тяжело нахлобучен­ ными крышами смотрели на нас маленькими подслеповатыми оконышками, ста­ рые стекла, изготовленные кустарями, блистали цветными разводами. Из подво­ ротен злобно, до хрипоты, лаяли лохматые псы. А в центре города, где раньше были купеческие лабазы , чернели теперь