Сибирские огни, 1960, № 3

ное, растянутое змеей по плечам людей, полотнище палатки. Другая груп­ па несла детали каркаса. Сам Гамалей размечал места для ям под столбы. На ступеньках крыльца сидели двое мужчин, и Вера слушала их разговор через открытое окно. — Было бы оружие, потолковали бы с ними иначе,— говорил один.— А то вот сидим, как цыплята... — Оно обидно — слов нету. Но кто мог думать, что они пойдут на та­ кое дело, как десант в Мертвой тундре... — возражал другой. — Живыми, однако, не уйдут отсюда. Наши прилетят. — То так, да людей перепортят сколько. Вон сколько их несут сюда. Кого в руку, кого в голову... ■— Россия выдержит. Она — пирог большой. Сразу не сглотнешь. По­ давишься... — Людей только жаль. Гибнут... — Ну, зато и немцы поплачут. Рыдать будут. — Оно так... Да какая нам радость от того, что у других людей тоже горе? Нашу печаль никто, кроме нас, не износит. Вера вышла на крыльцо. Собеседники, заметив ее, замолчали. — Что там?— спросила Вера, кивнув в сторону Пыр-Шора. Один из них сказал: — Не знаю, сестрица! Война— дело суматошное. Да... — Слушай,— заговорил второй.— Мины рвутся... Действительно, с реки доносились взрывы мин. — Это он через реку. Понужает... Разговор оборвался. На телеге везли к крыльцу укрытого с ног до головы полосатым поло­ вичком и кожаным пальто человека. Гамалей поддерживал его и вполго­ лоса ворчал: — Говорят тебе — не гляди по сторонам, гляди под ноги. Не грунт везешь... Это относилось, видно, к ведущему за уздцы лошадь возчику. Тот отвечал: — Без дорог ездить и чтобы не тряхнуло... Как можно? — Раненый опять!— произнес один из собеседников Веры. — Везут и везут,— сокрушался другой. — Здоровый парень, видать, был... — Почему был? Он, может, живой... Одна рука раненого была отброшена на сторону, и кисть с растопы­ ренными пальцами болталась безвольно. Гамалей громко скомандовал: — Эй, вы!— поправился, крикнул:— Девушка! Сбегайте за докто­ ром, за Рожковым. Позовите его! Вера немедленно выполнила поручение и вновь вышла на крыльцо. Она услышала, как Гамалей сказал доктору: — Принимайте раненого. Это — Крушинский... — Иван Сергеевич!— вскрикнула Вера и сбежала с крыльца к теле­ ге. Как он изменился. Какое у него темное, словно с почерневшей иконы, лицо, как заострился его подбородок. — Нам, врачам, все одинаковы,— говорил Рожков,— А где я его положу? — Не знаю,— сказал Гамалай, глядя себе под ноги. — Как это не знаете?— наседал Рожков. Я вас предупреждал... — Ну! И палатку ставят!— Гамалей поднял голову,— Берите! Санитары взяли тело на руки. Крушинский застонал. — Жив!— обрадовалась Вера.