Сибирские огни, 1958, № 12

гребешком по руке: «Что же ты, тихоня, помогай!» И, мучительно зави­ дуя Базарону, Рабдан во весь голос закричал: «Бару!» А на стадион уже выходила новая пара борцов: невзрачный, юно­ шески худой Нима — шофер Аюшиева (косые рубцы фронтовых шра­ мов белели у него на спине) и важно несущий свое массивное, в волнооб­ разных складках, цвета лежалого сена, туловище Бимба Бимбаев. — Сейчас наш Бимба утопит Ниму в своем сале! — Это сострил, ко­ нечно, Даши-Дондок, просунув острое лицо между Даримой и Раб- даном. Противники для начала потрясли друг друга, ухватившись за шею, потом переплелись руками, норовя поудобней ухватиться за пояса. «Эй, Нима, покажи-ка толстяку, пусть землю поцелует!» — крича­ ли своему улан-одонцы. «Ну-ка, толстяк, навались, —- подбадривали Бимбу улан-шибирцы, — дави его своей бочкой!» Юркий и гибкий, Нима вертелся вокруг своего противника, как змея вокруг слона. Быстрые руки его скользили вдоль покатых плеч Бимбаева, терялись на рыхлой и бугристой его спине, как ручейки меж сопок, а Бим­ ба, грузно топчась, собственно и не боролся — просто пытался ударами тела сбить Ниму с ног. — Посмотри, посмотри! — вдруг услышал Рабдан прерывистый шепот Даши-Дондока. — Это он! Вон, на той стороне, позади Долгор... — Кто? — не понял Рабдан. — О ком ты? — Да тот человек, что у нас ночевал... Помнишь, говорил? Но Рабдан не успел рассмотреть гостя докторши. Стадион охнул. Тоненький, слабосложенный на вид Нима неуловимо быстрым движени­ ем рванул Бимбаева за пояс и поднял на вытянутых руках над головой, как штангу. Через секунду начальник стригального пункта плюхнулся на землю стокилограммовым тюком с шерстью. Он поднялся не сразу и, прихрамывая, пошел прочь. На его жалко улыбающемся лице Рабдан ясно прочитал обычное, бимбаевское: «Это как понимать надо? Автори­ тет-то зачем ронять?» Да, уж уронили, так уронили! Между тем, развеселившийся Аюшиев надел свою шляпу на Дор- жиева и похлопывал его по спине. —Ишь, силач нашелся! — вдруг загремел сзади, со скамейки, чей- то озлобленный глуховатый голос. —- Такой сморчок, а людьми кидается! Да я его одним пальцем сшибу! Поздоровше попадались, и тех в лепеху плюскал! — Не дури, слышь! Хватил пол-литра и разбычился! Очнись-ко! — удерживал расшумевшегося новосела женский ленивый, словно спро­ сонья, голос. — А что же, пусть им покажет! Афоня на кулачное дело мастер! Не держи, — подзадоривал кто-то, сладко, с дрожью всхлипывая в ожида­ нии нового зрелища. — Не держи! Нам, Федора, тут терять нечего! Сдирая с себя рубаху, распихивая плечом одних, перескакивая через головы других, пронесся мимо школьников на притихший стадион Афа- нас Петрищев. Костистый, весь исчерченный, как карта, синей сетью та­ туировки, он, склонив набок голову, словно целился кривоватым носом в спокойно стоящего посреди поля Ниму. Мелко семеня ногами, подбежал к нему Ильдушкин: — Ну, чего надо? Порядок нарушаешь! Сейчас Шагдарон с Гар­ маевым должны, понятное дело? Зачем в бурятскую борьбу лезешь? Бу­ рятская борьба — свои правила! — Правила! — громко, на весь стадион, рассмеялся Петрищев. — Ну и пусть правила — чего боитесь? Не убью. Эх, ты! — крикнул он