Сибирские огни, 1958, № 12

Вот если бы он стрелял из лука так же метко, как Гомбоин, и вышел бы победителем на сурхарбане! Если бы он был таким же замечательным бордом, как Базарон, и одолел бы в барильдане противника! Если бы он, — ну, об этом только мечтай! — если бы он, как некогда шестнадцатилетний Шибанов, е динамитом в футляре от скрипки, про­ брался бы к вражескому бронепоезду и взорвал бы его! Вот тогда, может, Рабдан и посмел бы! Нет, уж на скачках он заста­ вит Дариму подумать о нем, улыбнуться ему... А Дарима, чувствуя на себе взгляд Рабдана, чуть повела бровью- травинкой: «Хватит тебе на меня глядеть, посмотри-ка лучше вперед, на зеленое поле стадиона!» На поле вышла первая пара «эрхим бухунуд» — главных борцов: голые по пояс, в брюках с засученными штанинами, туго подтянутые ку­ шаками, босоногие, они готовились к схватке не по-стариковски, — гото­ вились без шуток, по всем правилам! О, вот почему Дарима притихла: против коротконогого, приземисто- го, круглоголового животновода из Улан-Одона вышел сам Базарон, дя- дя Даримы! Зачерпывая по дороге пригоршни сухой земли и растирая землю ладонями (земля, как промокашка, сушила руки), он грозно и на­ стороженно надвигался на противника. «Сердитый на кого-то, — подумал Рабдан, — поломает улан-одон- ского заместителя...». . А Дарима не сводила с Базарона глаз. Понятно, ведь Базарон — ее дядя, брат погибшего на фронте отца, и если бы не он, вряд ли в юрте у старой Рыгжидмы водилось бы так часто мясо и стояла бы новая швей­ ная машинка, и вряд ли у Даримы и ее сестренки были бы такие наряд­ ные платьица и блузки! Пожалуй, во всем колхозе одна лишь Дарима не боялась подойти под горячую руку к Базарону, — чуть заговорит она — смягчаются железные складки на лице колхозного зоотехника! Конечно, будь Базарон потверже с девчонкой, поменьше бы баловал ее, она не вообразила бы, что станет великой певицей, что ей незачем ехать с ними в Нерчинск! Да, а какой все же чудесный голос у нее: утром бежит из интерната в школу и запоет — словно серебряный хонхб заль­ ется! «Что за письмо, подскажите, друзья! Не знаю, не знаю». Ну и что? Нельзя с таким голосом на зоотехника учиться? Или ты, Рабдан, просто невежда и ничего в этом деле «не смыслишь? А Дарима то поднимала бровь, то опускала и презрительно пофыр­ кивала, глядя, как улан-одонец смешно переставляет короткие ноги. Свинцом, что ли, эти ноги налиты, как бараньи бабки-шагаи, — никак не удается Базарону оторвать улан-одонского борца от земли! Только выпу­ ченные, круглые глаза и налившиеся кровью круглые уши показывают, как трудно живется сейчас, в эти секунды, улан-одонцу: длинными кожа­ ными ремнями охватывают его руки Базарона. Медленно, точно самолет на старте, отрывается коротыш от земли. Крыльями самолета расходятся в стороны блестящие от пота руки. Ба­ зарон держит его еще с полсекунды за пояс и вдруг коротким броском швыряет на землю. И, не оглядываясь, уходит с поля. Он садится, скре­ стив ноги, возле плоского камня, рядом с Аюром Гомбоичем. И оба шеп­ чутся, поглядывая на Доржиева, весело похлопывающего по спине улан­ одонского председателя. Дарима, выхватив из иссиня-черных волос белый гребешок, подбра­ сывает его в воздух и вместе со всеми протяжно и певуче выкрикивает: «Бару! Бару!» Повернув к Рабдану смеющееся лицо, она ударила его