Сибирские огни, 1958, № 12

вспыхнули на солнце, словно занялись жарким огнем степного пожара. Надо пробраться поближе... Что это, Чубов, и тебя дрожь пробрала, никак глаз не можешь оторвать от изогнутых полумесяцев луков в руках стрелков... Холхон медленно подымает свой полутораметровый лук. Медленно, цепким, кошачьим движением натягивает толстую краснокожую тетиву с ухваченной тремя пальцами серебристой стрелой. Раз! Кожаный цилиндр испуганной полевкой ныряет в траву. Два! Второй сур волчком, словно приплясывая, выкручивается за борозду. Ай да старый фельдшер! Красиво и точно падают его стрелы — вось­ мерку слева и восьмерку справа вырвал из ряда, словно зубы из челюсти! Мальчишки лётом несут Холхону его стрелы. Выпрямившись и опустив лук, фельдшер искоса поглядывает на Гом­ боина — теперь очередь учителя. Гомбоин стоит твердо, как гора; «брюхо Бурятии» неподвижно; на темно-бронзовом лице, как пузырьки на поверхности аршана, вскипели капельки пота; толстые губы поджаты; застыл, словно насторожившись, красный гребешок треуха. Ну же, ну же, старый друг, не томи нас! Аюр вставил стрелу в тетиву, резким движением поднял лук. Оба конца лука, словно захватывая стрелу в клещи, устремились навстречу друг другу гибко, бесшумно, как тело змеи. Лук свернулся чуть ли не колесом, и из этого колеса едва выступало наружу «болсо» — тупенькая мордочка стрелы. Зато резко, отчетливо ощетинились черные перья орла­ на у самого основания. Черт побери этого Аюра, тетива может не выдержать, тогда лук, как граната, разорвется в куски, и осколки кости, дерева, бересты вопьются стрелку в лицо. Бывало и так! Раз! Слева от центра швырком выкидывает семерку. Два! Справа от центра выкатилась девятка. И обе стрелы, будто сговорившись, ложатся рядышком у задней бровки. Шестнадцать очков у фельдшера Холхона Найдано из Улан-Одона. Шестнадцать очков у Аюра Гомбоина, учителя из Улан-Шибири. Аюшиев, кажется, совсем замучил свою шляпу. Он заглядывает внутрь ее, теребит подкладку, щелкает по тулье, словно сейчас из шляпы выскочит та волшебная стрела, которая поможет фельдшеру ра­ зом сшибить все суры! А Доржиев сыплет в трубку табак, наверное, уже из двадцатой растерзанной папиросы! А кто это шепчет и возится рядом с Чубовым? Так, молодежь тоже взволнована. Тут все понятно: не может быть, чтобы Гомбоин, их люби­ мый учитель, стрелял хуже, чем улан-одонский фельдшер! Впрочем, Раб- дан Тудупов одним глазом смотрит на своего учителя, а другим — на племянницу Базарона! А Роза, дочь твоя, Леонид Чубов, пожалуй, слиш­ ком ласково посматривает на Даши-Дондока, сына Дарижап! Совсем взрослые стали наши дети, не пора ли уже приучать их к большим делам! Да, но что же происходит там, на стадионе? Так, снова две стрелы выпустил Холхон Найдано, и два кожаных су­ ра смело, как ветром, за канавку. Семь и восемь! Снова резко подымают лук могучие руки Аюра Гомбоина. Девять и шесть! Волнуются улан-одонцы и улан-шибирцы, жогойцы и ошарбайцы, адон-челонцы и шугалайцы. Опять поровну у стрелков: тридцать одно очко у того, тридцать одно — у этого!