Сибирские огни, 1958, № 12

воположных социальных сил. Причем, столкновение дано лишь в зародыше и не имеет ни развития, ни завершения. Сцена эта почти без изменений пере­ шла в повесть. Анемподист Вонифать- евич представлен писателем как хитрый, коварный, медоточивый, будто бы гу­ манный, а на самом деле безжалостный в своей корысти человек. Причем, это совершенно самобытный характер. У него и замашки свои, и строй речи осо­ бенный. Но роль его в рассказе очень ограничена. Верно намечены характеры и всех других действующих лиц рассказа: Мо- кея, Зиновейки, Терьки и Зотика. В ду­ шевном строе каждого из них есть что-то свое, особенное, отличное от всех дру­ гих. В характере Мокея бросается в гла­ за своеобразная самоотверженность, в характере Зиновейки — услужливость, подлизыванье к богачу Анемподисту; в образах подростков Терьки и Зотика, кроме общей их детской наивности, мож­ но разглядеть также некоторые индиви­ дуальные черты: воспитанное поколе­ ниями бесстрашие в борьбе с природой у Зотика, кротость и послушание у сироты Терьки. Но действуют-то в рассказе по суще­ ству только двое: охотник Нефед, ко­ торого мы и рассмотреть как следует не успели перед его гибелью, и Зотик. Ос­ тальные персонажи много обещают в бу­ дущем, но пока проявили себя мало. Ав­ тор только растравил любопытство чи­ тателя и кончил рассказ там, где бы ему и развернуться в широкую социальную картину. Мы видим, догадываемся: не миновать Мокею большой схватки с ко­ варным Анемподистом. А какую сторону возьмет при этом Зиновейка? А как по­ ведет себя в жизни круто повзрослев­ ший Зотик? Посмелеет ли, сделается ли бойцом в случае нужды сын вдовы-бат­ рачки Терька? Найдут ли эти подростки верную дорогу в жизни? Заинтересовал автор читателя и вто­ ростепенными образами — деда Наума и жены Нефеда Феклисты. Они пока вовсе ничем не проявили себя в назревающем социальном конфликте. В повести «Когти» характеры всех действующих лиц рассказа нашли свое развитие. Все повествование — от на­ звания до заключительных строк — приобрело яркую общественно-политиче­ скую окраску. История о когтях «хозяи­ на» тайги медведя, оторванных бес­ страшным выстрелом охотника, приобре­ ла символический смысл: когти вырваны у еще более страшного зверя — кулака! Анемподист Вонифатьевич нарисован теперь во весь рост; показана его волчья хватка. А рядом с Анемподистом вырос­ ла еще более зловещая фигура скупщи­ ка пушнины Дениса Денисовича, кото­ рый в рассказе мелькнул лишь однаж­ ды, а в повести занял одну из главных ролей. Это умные, изощренные в борьбе враги Советской власти. Их сою зники - бандиты, контрабандисты. В противоположном лагере форми­ руются новые силы. Это по преимущест­ ву молодежь: бывший беспризорник Ми­ тя Шершнев, Зотик, Терька, Вавилка, Амоска, организовавшие первую в Сиби­ ри охотничью артель и составившие бое­ вое ядро комсомольской ячейки, это дед Наум, Мокей, Феклиста, Мартемьяниха, Пистимея... Нелегко было взрослым пой­ ти за молодежью,—пошли. Опыт убедил. Не очень ясно представляя задачи ком­ сомола. но видя, что комсомольцы—ра­ ботящие, напористые и честные парни, — запросились в комсомольскую ячей­ ку и взрослые, и пожилые, и старики. Нечасто случалось так в жизни, однако же случилось, — многие комсомольцы двадцатых годов, помнят такие смешные,’ но славные для комсомола факты. Перед тем, как была опубликована по­ весть «Когти», в журнале «Охотник и пушник Оибири» в 1928 году появились фрагменты другого произведения Ефима Пермитина — романа «Капкан». Чуть позже этот роман был напечатан полно­ стью в журнале «Сибирские огни», а потом после некоторой доработки вы­ шел отдельным изданием в Москве, пе­ реиздавался неоднократно и, наконец, вошел составной частью в широкую эпо­ пею «Горные орлы». В ту пору в Советском Союзе было не­ которое число сельскохозяйственных коммун и товариществ по совместной обработке земли, но идея коллективиза­ ции еще не была популярной. Бухарин и его последователи по правому уклону активно пропагандировали идею укреп­ ления единоличного крестьянского хо­ зяйства. В этих условиях беспартийному писателю было не просто определить свою позицию. Е. Пермитин определил ее верно — в духе генеральной линии партии. Более чем за год до сплошной коллективизации он сначала в одной, потом в другой книге с художественной достоверностью показал, что для бед­ нейшего и среднего крестьянства нет другого пути развития, кроме артельно­ го. Эта прозорливость писателя не слу­ чайна. Он жил среди крестьян, бывал в десятках деревень, своими глазами видел крестьянские нужды, наблюдал обост­ рявшуюся в то время классовую борьбу бедноты с кулачеством. Сама жизнь тол­ кала бедняков и маломощных середня­ ков к объединению в артели. Сельские коммунисты возглавляли их усилия. Стремление к коллективному ведению хозяйства возникало само по себе, как острейшая жизненная необходимость. И художник, бывший в водовороте всех со­ бытий, правдиво изобразил это в своих произведениях. История возникновения романа «Кап­ кан» не менее любопытна, чем повести «Когти».