Сибирские огни, 1958, № 12

убитый, закричал громко, тоскливо, сло­ жил крылья и камнем упал рядом с то­ варищем...». Рассказ страдает многими компози­ ционными изъянами. Любовно-лириче­ ская линия, например, лишь слабо наме­ чена. Образ девушки Люды совершенно не выявлен и оттого любовь раскрыта слабо. Но легшие в основу произведе­ ния фактические наблюдения автора- охотника замечательны. Вся литературная юность Ефима Пер- митина связана с основанным им жур­ налом. В первые два года он назывался «Охотник Алтая», потом, в начале 1925 года, к названию было добавлено: «...и средней Сибири», и журнал стал межоб­ ластным, а весной того же года он уже превратился в солидный ежемесячник всего Сибирского края и стал называться «Охотник и пушник Сибири». При всех этих реорганизациях Ефим Пермитин оставался душой журнала, его бессмен­ ным редактором и автором. Тут посте­ пенно раскрывалось и совершенствова­ лось его писательское дарование. Ефим Пермитин — потомственный старожил горных сибирских мест. Тут родились и прожили свою долгую жизнь его дед и отец столяр-краснодеревец, тут родился и прожил до тридцати лет и Ефим. Маленький в ту пору уездный городок Усть-Каменогорск расположен в устье двух рек: Иртыша и Ульбы — как раз на границе двух губерний. Половина города считалась в Томской, а другая половина — в Семипалатинской губер­ нии. Семья Пермитиных жила в Семи­ палатинской. В ближайшем тылу города — высо­ кие горы. От города до подошвы гор ру­ кой подать. Летом подросток пас скот в горах, собирал ягоды, зимой учился хо­ дить на лыжах. Окончив городское учи­ лище (семилетку), он два года работал «мальчиком» в кондитерской купца Ананьина. В эту же пору пристрастился и к охоте в родных горах... Эта страсть осталась на всю жизнь... Работая в кондитерском заведении, юноша самоучкой готовился в учителя и в 1912 году экстерном сдал экзамен за курс учительской семинарии. Учительст­ вовал в глухих «медвежьих уголках» — за пятьсот-шестьсот километров от же­ лезной дороги. Кругом горы, дремучие леса, полные зверья и пернатой дичи. Местные жители чуть ли не сплошь охотники. В их среде Ефим Пермитин был своим человеком. Своеобразный быт этих людей, полный романтики, сопря­ женный с опасностями, повседневный их труд, достойные изумления физиче­ ская выносливость, упорство и бесстра­ шие пленили воображение молодого учителя. Империалистическая война, в которой Пермитин участвовал в звании прапор­ щика, расширила его общественный кру­ гозор, а участие в войне гражданской определило и обостряло его социально- политическое самосознание. Е. Пермитин стал зорче всматриваться в действитель­ ность и явственно различать классовое расслоение деревни. Выступив после гражданской войны одним из инициаторов создания промыс­ лово-охотничьего союза, а вслед за тем — организатором журнала «Охотник Алтая», Е. Пермитин много путешество­ вал по разбросанным на стоверстных пространствах алтайским селам и заим­ кам и еще более обогатился впечатления­ ми о жизни своего народа. В первых его рассказах, о которых бы­ ло упомянуто выше, мы не видим боль­ шого общественного содержания. Это 'либо забавные, либо драматические охотничьи истории. В том же чисто охот­ ничьем плане написан и очерк «Соболь», опубликованный в 1926 году в одном из номеров семипалатинской областной газеты. Но взятый из жизни драматиче­ ский случай, послуживший материалом для очерка, так взволновал писателя, что он уже не мог от него отойти. И вот появляется большой рассказ «В белках» (1927). Тут впервые для Пермитина в художественной форме вы­ ражено классовое расслоение советской деревни двадцатых годов. Драматиче­ ский случай На охоте использован писа­ телем для выявления характеров, имею­ щих разную социальную окраску. Ярко выписанный художником образ кулака Анемподиста Вонифатьевича противопо­ ставлен охотнику-труженику Мокею. Рассказ был приветливо встречен как читателями, так и критикой. Но сам пи­ сатель остался неудовлетворенным. Пос­ ле опубликования рассказа он увидел неиспользованные идейно-художествен­ ные возможности, которые таит в себе этот материал, и стал писать повесть «Когти». Такова внешняя история этого произ­ ведения — от охотничье-этнографиче- ского очерка до повести, пережившей уже три десятилетия и не утратившей за эти долгие годы ни своей идейной свежести, ни художественно-эмоциональ­ ной выразительности. 2 Нет никакой возможности сравнивать газетный очерк «Соболь» с повестью «Когти». И мы этого не будем делать. Но сравнение повести с рассказом «В белках», на наш взгляд, может быть пло­ дотворным и поучительным во многих отношениях. В центре рассказа — драматическая ситуация гибели охотника Нефеда и, ка­ залось, обреченного на гибель его мало­ летнего братишки Зотика, столкновение человека с природой. И лишь в одной сцене — в охотничьей избушке — чи­ татель видит столкновение двух проти­