Сибирские огни, 1958, № 12

Это было соблазнительно — одна только ночь отделяла нас от Крыма. При обсуждении этого вопроса Михаил Ефимович вдруг стал строить такой план: — А может быть, нам, действитель­ но, проскочить в Севастополь, там мы сядем на мою яхту и посмотрим мою дачу. Я удивленно посмотрел на серьезное лицо Михаила Ефимовича: — Какая дача? Какая яхта? — Разве вы не знаете, что у Михаи­ ла Кольцова две дачи под Москвой, од­ на в Крыму, одна на Кавказе? Разве вы не знаете, что Михаил Кольцов — ко­ мандир эскадрильи «Максим Горький», он же редактор «Огонька», он же дирек­ тор газетно-журнального объединения, он же соредактор «За рубежом», он же получатель гонораров за фельетоны и книги — имеет собственные яхты, авто­ мобили, самолеты и длинный счет в сберкассе? Так что же вы тогда зна­ ете? Михаил Кольцов, смеясь, рассказал об обывательских сплетнях, которые иногда создавались вокруг его имени. И было так обидно, что есть люди, которым невдомек, что вся эта кипучая, необычайно разносторонняя, полная бес­ предельной энергии деятельность боль- шевика-журналиста была от начала до конца партийной и общественной рабо­ той и бескорыстным служением Родине и Партии. „ Перед криком петуха" И вот мы уже в Донбассе и знакомим­ ся с работой крупнейшей узловой стан­ ции Ясиноватая. Некоторое представле­ ние о ней у меня уже было, и поэтому Михаил Ефимович полностью доверил мне выбрать самые «бойкие места» на этой станции, чтобы эффективно исполь­ зовать время. Он вынашивал в те дни тему обобщающего фельетона, который должен был прозвучать как заключи­ тельный аккорд всей нашей поездки. И он снова зорко и неутомимо вглядывал­ ся в жизнь станции, мобилизуя для себя каждую характерную деталь, каждый любопытный штрих, отбирая самое яр­ кое из множества впечатлений. А я все еще не переставал удивлять­ ся. Ведь мы все ходили вместе, смотре­ ли, казалось бы, одинаковыми глазами на одни и те же паровозы, вагоны, стрелки и стальные пути, видели и слу­ шали одних и тех же стрелочников, смазчиков, составителей, диспетчеров, сцепщиков и машинистов, наблюдали одни и те же явления и факты желез­ нодорожной жизни. И никаких особых обобщений у меня не рождалось. А Михаил Кольцов через два дня вдруг сел за большущий фельетон и очень быстро отработал его. Я был по­ ражен в тот вечер исключительным ма­ стерством Кольцова. Все виденное он переплавил в блестящую и очень дина­ мическую композицию, которая, захва­ тив читателя с первой строки, застав­ ляет читать до конца, волноваться и не­ годовать. Краски в этом фельетоне, который назывался «Перед криком петуха», были несколько сгущены, но Михаил Ефимо­ вич считал, что здесь сгущение необхо­ димо, что иначе нельзя нанести полно­ весный удар по той вреднейшей и рас­ пространенной болезни, которая назы­ вается штурмовщиной. Михаил Ефимович, работая над этим фельетоном, проявил необычайное тру­ долюбие и стремление сделать свою вещь максимально высокой по качеству. Он, казалось бы, мог облегченно решить свою задачу и ограничиться .действи­ тельно «маленьким фельетоном», как было написано им над основным заго­ ловком. На самом же деле, этот малень­ кий фельетон он превратил в широко развернутую сатирическую панораму, напоминающую художественный кино­ сценарий. В этой панораме Михаил Ефи­ мович разбил железнодорожные сутки по крайней мере на 9 периодов и каж­ дый из них ярко обрисовал. Вот эти периоды: «Ночь стелется над станци­ ей», «Заря. Солнышко поднимается...», «Солнце взошло в зенит», «Через три часа», «Начиная с трех часов», «Еще час», «Пять с половиной часов дня», «Три четверти шестого», «Ураган до­ стигает наивысшей точки». «И снова тихо». Михаил Ефимович был очень дово­ лен фельетоном «Перед криком петуха» и считал его удачным и крайне важ­ ным. И, действительно, это был образ­ цовый фельетон. Очень жаль, что он не включен в вышедший трехтомник, тем более, что этот фельетон и теперь, спу­ стя 25 лет, сохранил в какой-то степе­ ни свою актуальность. Очень нравилось Михаилу Ефимови­ чу, что ему помог... Н. В. Гоголь. «Что же это за ураган проносится перед ше­ стью часами над сетью рельсов Екате­ рининской дороги?—спрашивал Михаил Кольцов. — И нет ли тут, в самом деле, нечистой силы? Ведь картина событий точно такая же и в гоголевском «Вие», когда бурсак Хома Брут читает псал­ тырь над .мертвой ведьмой и кругом него вихрем носится всякая чертовщина. Сто­ ит только закричать первому утреннему петуху, и чертячье оживление мгновен­ но замирает. На Екатерининской дороге, как впро­ чем и на других, священным криком петуха служит кабалистическая цифра «18 часов». В 6 часов вечера кончают­ ся сутки. Этот момент считается еже­ дневным рубежом для всякой отчетно­ сти. Все для восемнадцати часов! Пока­