Сибирские огни, 1958, № 12

столом и делая вид, что читаю, я мог наблюдать за тем, что происходит во дворе. Как-то вскоре после приезда я увидел, что в ворота входят два чубатых кавалериста с черными погонами, на ко­ торых белела анненковская эмблема смерти. В одном из них я с неприятным удивлением опознал соученика по ом­ ской гимназии Ершова. Они пересекли д ео р и скрылись за углом дома. Я про­ шел в комнату хозяев и узнал от Павла Андреевича, что рядом стоит на постое эскадрон черных гусар. Вечером, часов около восьми, во дво­ ре послышалось пение. Отворилась дверь, и в комнату ввалились три полу­ пьяных анненковца с балалайкой и гар­ монью. Все трое были в бескозырках с кокардой-черепом и в шинелях внакид­ ку. Я вгляделся. Опять Ершов! Я склонился над книгой так, чтобы моего лица не было видно. Гусары про­ шли к хозяевам, но пробыли там недол­ го. Когда они вышли из дому, появился •обеспокоенный Зенков. Оказывается, Ершов спрашивал его, как фамилия по­ стояльца. Надо было отсюда уходить не­ медленно. Через полчаса меня познакомили с пожилым человеком с черными седова­ тыми усами, умным, энергичным лицом. Он отрекомендовался: — Фельдшер, Готфрид Христофоро­ вич Розентретер. Я оделся, взял свой чемоданчик и от­ правился вслед за фельдшером, оказав­ шимся родственником Зенковых. Жил он совсем неподалеку. В доме Розентретера я нашел проч­ ный приют. Первое впечатление меня не обмануло: Готфрид Христофорович дей­ ствительно был очень умным, вполне на­ дежным человеком, судившим о белой власти глубоко, верно. Он твердо верил в неизбежность широкого крестьянского восстания в тылу Колчака. Как здешний старожил он имел большие связи с де­ ревней, а в городе знал почти всех на­ перечет. Посоветовавшись, мы решили, что мне надо установить связь с предсе­ дателем Семипалатинского областного союза кооперативов Валентином Алексе­ евичем Курамжиным. Это можно было сделать через хорошую знакомую Розен­ третера Павлову, служившую в союзе кооперативов. Дня через два Павлова сообщила Готфриду Христофоровичу, что Курамжин просит меня зайти к нему в союз. Меня встретил суховатый, невысокого роста человек лет под тридцать пять, с русыми волосами и такой же бородой. Из-под высокого чистого лба глядели глубоко сидящие серые глаза. Движения его были размеренно-спокойны. Для начала я назвал себя своей «ли­ повой» фамилией и предъявил времен­ ное свидетельство, добавив, ’что только что приехал из Омска. Последние слова я нарочно подчеркнул. Курамжин при­ гласил меня сесть и сам занял свое ме­ сто за письменным столом. Он задал мне несколько общих вопросов об Омске. Я ответил на них и коротко рассказал о белогвардейском терроре, концентраци­ онных лагерях и восстании 22 декабря. Курамжин насторожился, и я несколько раз ловил на себе его прощупывающий взгляд. Когда я кончил, он вскинул на меня прищуренные глаза: — Так говорите, вы — беженец из Казани?.. Когда же вы прибыли в Омск? Я решил действовать напрямик. Кро­ ме себя, я никого провалить не мог и: назвал свою настоящую фамилию. Курамжин пристально посмотрел мне в глаза: — Хорошо! Заходите сегодня в шесть часов ко мне домой. Ровно в шесть часов я пришел по ука­ занному адресу. На мой звонок дверь отворила женщина. Я снял доху и быв­ шее под ней пальто (мороз в эти дни стоял жестокий) и прошел за женщиной в комнату, очевидно, кабинет Курамжи- на. Но его самого там не было, бакинув ногу за ногу и охватив руками колено, на стуле возле стола сидел незнакомый мне пожилой человек с темными волоса­ ми ежиком, густыми темными же усами и маленькой бородкой. Невысокий кру­ той лоб его прорезала глубокая морщи­ на, глаза из-под кустистых бровей смот­ рели внимательно. Запомнилось, что на нем была плисовая, в рубчик, коричне­ вая куртка. Мы поздоровались, женщина вышла. Не называя себя, человек попросил меня подробно рассказать о себе, о кон­ центрационных лагерях и событиях в Омске. Он слушал меня, не прерывая, а когда я кончил, он встал со стула и, скупо улыбнувшись, крепко пожал мне руку, сказав: — Курамжин просит вас завтра зайти сюда в это же время. На следующий день в назначенный час я сновал стоял перед той же дверью. На этот раз мне открыл сам Курамжин. Мы прошли в кабинет, и хозяин, весело- улыбаясь, пообещал: — Сейчас вы увидите своего старого знакомого! Почти тотчас задребезжал звонок. Ку­ рамжин быстро вышел в прихожую и вернулся в кабинет вместе с совершенно неизвестным мне человеком, с шапкой черных густых волос на голове, с чер­ ной же, как вороново крыло, ровно под­ стриженной холеной бородой. Глаза при­ крывали очки в золотой оправе. Какой барский вид! «Нет, этого человека я никогда не ви­ дел. Как можно быть таким легкомыс­ ленным и попасться в лапы явного про­ вокатора?» — думал я о себе. — Михаил Васильевич Лаптев! — с церемонным полупоклоном назвал себя вновь пришедший. На среднем пальце- его правой руки, с которой он снял пер­