Сибирские огни, 1954, № 2

— Называется Берёзовое. Красиво? Смотри, оно окружено густым березняком, будто кто обнёс его волшебной оградой. — Никогда такой прелести не видывала. Но куда мы зашли? Голосов не слышно. — Эти места я знаю, как свои пять пальцев. Каждую осень ездим сюда с папой и с братом стрелять уток. — Аркаша раскрыл коробку с красками, пристроился под деревом, готовясь рисовать. — Стреляют-то больше они. У нас Николай бьёт без промаха. Папа от охотничьей зависти даже сердится. А я, — тихо засмеялся Аркадий, — больше кисточкой стре­ ляю. Знаешь, Света, как хочется и как трудно найти точную краску, под­ метить оттенки и блески! Художнику надо иметь отточенный глаз, как му­ зыканту— слух. И верную руку. И волнение. Без этого лучше ходить с фотоаппаратом, щёлкать, что попало. — Аркаша, ты под плакучую берёзу сел. Вот тебе и «весёлый нрав»! — Она не плачет, а чуточку грустит. Это не мрачная грусть. У самых хороших людей бывает такая грусть душевная. —1И у тебя? ■— Случается... — Аркашонок ты мой милый,— сказала Светлана, порывисто садясь рядом, плечом касаясь его плеча. В минуты нежности она вдруг называла его уменьшительно-ласково. — Никогда не грусти. Я, глупая, тебя сержу, да? Да? Хочешь, я никогда не буду тебя сердить? Аркадий сжал маленькую, тонкую руку девушки. — Ты напишешь картину: синее озеро, голубое небо, берёзовая «ограда», осока у берега в человеческий рост, — шёпотом заговорила Светлана. — А на берегу сидят двое. Мы! Картина будет такая... такая... вроде хорошей книжки. Не налюбуешься, не оторвёшься. Тогда ты сде­ лаешься известным, знаменитым. Лауреатом станешь. Художник Аркадий Богатырёв! Как я тогда буду рада за тебя, Аркаша. — Нет, Света, не стану. Я слишком люблю технику, свою специаль­ ность. Считать люблю, чертить, придумывать. Машины и агрегаты, кото­ рых нет, мне снятся чаще, чем акварели. Художником не стану. — Почему не станешь? — Она отняла руку. — В свои силы не веришь? — Только любитель. — Ты можешь. Ты не веришь в себя. Учти, это у тебя не только в жи­ вописи. На заводе, в отделе ты обязательно ставишь себя за Гориным. И в шахматы норовишь ему проиграть. Не понимаю. — Костя — талантливый человек. — Х а!— девушка вскочила на ноги. — Зачем унижаться? — Не надо, Светлана... Светланочка. — Мне хочется, чтобы ты был лучше всех, во всём! — Разверни-ка пакет, Света. Там есть кое-что вкусное. Видишь, я стараюсь быть хорошим... по возможности. Вспыхнувшая вдруг Светлана сдержалась. К чему, собственно, волно­ ваться, коли вокруг такая благодать: лес, теплынь, влажная, еле примет­ ная прохлада от озера... — Пирожное! С кремом, с черносливиной. — Она склонилась к Ар­ кадию.— Откуси. Нет, ты первый откуси! Потом Светлана бегала по кустам, рвала ветки, прыгала с камешка на камешек через ручей, втекавший в озеро поблизости, с криком «Мед­ ведь!» подбегала к Аркадию и без конца мешала ему рисовать. Он не обижался. Время от времени сам подзывал её, показывая на воду: — Синее, говоришь, озеро. Присмотрись, оно тёмносинее и немнож­ ко фиолетовое и чуточку зеленоватое. У берега, видишь, жёлтовато-мут­ ный оттенок. Это ручей нанёс в озеро из леса песчинок да пылинок.