Сибирские огни, 1949, № 4

— Доверили, значит... — В голосе женщины прозвучала неволь­ ная гордость.— Это хорошо, когда с таких лет народ доверяет... Рита, всегда тихая и ласковая, выкрикнула: — Ты ничего, бабушка, не понимаешь! — Да как не понимаю? Кое-что понимаю... А чего не пойму, меня подучат... Учителей-то теперь у меня полная изба. Я ведь — старуха, не успею оглянуться, в жизни опять новое... Понимать-то не успеваю. Только знаю я, что это хорошо! А ты, Рита, ничего... справишься... Д е­ ло ты видишь, и руки у тебя работы не боятся... Петра вон в комсо­ мол приняли... У меня последние-то ребята все через комсомол прош­ ли... Вам — что. Вам уже все готовенькое досталось, а ребята мои сами комсомол разводили. Илья, дядя ваш, больно напорист был. Стар­ шие-то — Николай — ваш отец, Елена, Клавдия — эти до комсомола выросли. Да и неграмотные они были. Петр оторвался от книги и, не спуская с бабушки глаз, слушал. Заплаканное, покрасневшее лицо Риты, обрамленное пышными во­ лосами, было внимательно. — Уж потом, при советской власти, по ликбезам грамоты добива­ лись!— продолжала Наталья Григорьевна.— А вот Илья да Мария эти учились в школе. Они у нас здесь вот комсомол-то и развели. З а ­ была уж я много, а помню, что Илюша и на фъезд комсомольский ез­ дил. Владимир Ильич на том съезде речь говорил. Собирается, помню, Илья, а Мария сердится на него, что не ее послали. Тоже хотела ехать. Спрашиваю я у него: «О чем, сынок, Ильич-то говорить с вами будет?» А он мне: «Известно, говорит, о чем: как Врангеля разбить да по­ бедить всех...». И думаю я тогда: «Верно, о чем еще говорить?» А приехал Илья со съезда, ровно глоток живой воды глотнул, ровно заново его отчеканили. «Совсем, говорит, мама, не о том Ильич речь с нами вел... Врагов разбивать — это дело мы все сами знаем, а о том нам Ильич сказал, что учиться нужно, что коммунизм строить негра­ мотные люди не смогут!» Вот он, Ильич-то, каков был! Далеко вперед видел человек. Вот с тех пор и повелось у нас так: учиться все начали. Дети учились, и у нас ровно мир-то стал шире. Хорошо! По вечерам ребята в библиотеку бегали, а придут, вслух книжки читают. И в каж ­ дой книжке чего-нибудь новое. Да и меня читать выучили. У нас теперь в семье нет неграмотных... — Ну, а дальше, бабушка... расскажи дальше, про комсомоль­ цев, — попросила Рита. — Что дальше, не помню я... Помню вот еще, как Мария неделю сухарей проводила... — Сухарей? —■Как неделю сухарей? — А вот как: страна-то, сами знаете, какая народу досталась: разруха да голод! Фронт-то держать было надо... В Петрограде (рань­ ше так Ленинград назывался) рабочие голодали. Ну, вот и придумали комсомольцы неделю сухаря. Запрягли в сани лошадь, мальчонки ведут ее по дороге, а Мария наша в дома забегает, убеждает там помочь фронту хлебом, а молодехонька была, совсем дитя... Где им помогали, а где — ругали. Один раз домой Мария пришла — по лицу красный рубец всплыл: «В богатый дом, говорит, попала. Хозяин по­ мощь оказал». На другой день опять пошла. Я говорю: «Перевяжи лицо-то». Она не захотела. «Пусть, говорит, все видят!» Много хлеба они тогда, десятки возов, собрали, в сухари его сушили да и отправля­ ли на фронт. На митинги меня водили. Говорили там, что все заново