Сибирские огни, 1949, № 4

— Есть, разделывай! — с восхищением ответил подручный и лом­ ком, который он давно держал наготове, ударил по выпускному отвер­ стию. Мария обняла Соню. — Такой скоростной плавки у нас еще не было! Девушка шепнула ей: — Это — за Анатолия! — Вот это работа! — услышали они за собой торжествующий го­ лос Сергея. И только тут увидела Соня, что около печи собралось много людей. Сергей Коржавин взволнованно протирал очки, началь­ ник смены что-то кричал Завьялову, который в волнении теребил усы. Но больше всего обрадовало Соню появление около нее Голубева. Секретарь райкома тряс ей руки и повторял: — Это по-фронтовому! Молодец, девушка! Когда девушка передала смену Завьялову и пошла с завода, со­ провождаемая бригадой, от цеха к цеху, над проходом, было натя­ нуто красное полотнище. Его, как парус, надувал ветер и хлопал нм. Петр прочитал слова, охнул и жалостно сказал: — Как бы не сорвал ветер... Соня приостановилась, подняла голову вверх. На полотнище были написаны слова: «Поддержим почин Сони Аристовой — народной мстительницы!» X V I I I Как-то утром на улице глухо треснуло и подуло, словно вихрь понесся над землей. Так всегда ломался лед, сковывающий реку. На­ талья Григорьевна не помнила, чтобы она когда-нибудь пропускала этот час, и теперь оделась и вышла из избы, прошла огородом к реке. Лед блестел и переливался, как перламутр, полз ,вниз, трещал, ломал­ ся, льдины ныряли, торопились, налетали одна на другую и с хрустом рвались вперед. На свободный от льда берег набегала волна и поспешно отступала, нарастала снова, пенясь белыми полукружиями. Больше полвека, из года в год, видела! женщина, как по весне шел лед. Ее всегда охваты­ вало при этом чувство очистительной свежести, всегда уходила она от­ сюда с мыслью, что жизнь с этого дня пойдет заново, лучше. Однако сейчас она не переживала этого освежающего чувства мо­ лодости и весны. — Анатолий вот умер...— пожаловалась она в тишине, и звук ее голоса, старенького и дребезжащего, потонул в скрежете льдин и в ломком их хрусте. Здесь, на воле, женщина могла поплакать, не оберегая детей от своей тоски. — Остальные-то теперь с победой идут. Сегодня рассказывали по радио, что наши много городов от фашистов отбили. А Толеньки нет. Вот скоро и гряды засажу. Морковь вырастет. Не придешь теперь, Толенька, не откусишь, не похрустишь на зубах, — приговаривала она.— Не доел тьу у меня, не допил. Вода, вначале мутная и быстрая, покрытая грязной пеной и щеб­ нем, понемногу успокаивалась и светлела. Волны ударялись в при­ брежные камни, дробились и, обессиленные, убегали обратно в реку. Земля была сырая, но на камнях всегда было сухо и холодно. Рядом с оградой Лукьяновой сидел на камне Завьялов, насторо­