Сибирские огни, 1949, № 4

дра Гавриловна написала на черной доске палочку и ученики качали писать в тетрадях палочки. Учительница ходила от парты к парте. К Нине она подсела и, обняв ее, взяв за руку, стала помогать писать. Палочки получались твердые, уверенные. Учительница, сияя от радости, что Нина так пишет, сказала: — Вот видишь, скоро научишься писать буквы, а там и слова, и ты папе письмо сама напишешь. Любишь своего папу? Нина не могла говорить от охватившего ее восторга, безмолвно кивнула головой. Палочки на строке стали прямые и гордые. Нина посмотрела учи­ тельнице в лицо. Та улыбнулась и еще раз сказала: — Вот видишь. — Мой папа скоро домой приедет. А дядя Анатолий и тетя Тася на фронте встретились. — Д а ? !— с радостным изумлением спросила учительница. Никог­ да бы не подумала Нина, что Александра Гавриловна впервые в жизни узнает о существовании Анатолия и Таси. С этих пор ей всегда ка за ­ лось, что учительница знает всю ее жизнь, интересуется ею и любит ее. В жизни девочки произошли большие перемены. С утра она учи­ лась; пообедав дома, она вновь бежала в школу и, под руководством Александры Гавриловны, навещала семьи фронтовиков. Они помогали выкапывать картошку, колоть дрова, а самым интересным занятием для детей было садить яблони в палисадниках и во дворах. Раз, прибежав из школы и наспех пообедав, Нина попросила бубушку: — Ты сейчас «и за что не выходи во двор. Ну, ни за что, ни за что!.. Не пойдешь? Улыбаясь, Наталья Григорьевна согласилась. — Не пойду... Нина убежала. Сидя в избе, бабушка слышала во дворе какое-то движение, шум, перемежающиеся удары скобы у ворот. Не выдержав, вышла в сени и в щель в стене увидела, как чужие дети распоряжались во дворе. Одни из них рыли ямки, другие бегали с ведрами за водой, на тачках привозили целые возы кустов, корни которых с остатками сухой земли топорщились в разные стороны. Девочки и мальчики то и дело поглядывали на окно, на сени. Видно было, что они торопились. — Выйдет твоя бабушка, Нина, а у нее во дворе — целый сад. Наталье Григорьевне хотелось увидеть учительницу, но та пришла раньше, и в щель ее не было видно. Слышался только ее голос, краси­ вый и слегка дрожащий. — Эти яблоньки уже проверенные, выведенные у нас, на Урале, мичуринцами. Они не будут бояться ни мороза, ни вьюги. Через три года, Нина, вы с бабушкой будете свои яблоки есть. Нина суетилась во дворе больше всех, то и дело сновала мимо щели, около которой пристроилась Наталья Григорьевна. Девочка очень боялась, что товарищи ее обломают тополя, когда-то посаженные Анатолием. — Это — бабушкины тополя. Четыре тополя — четыре ее сына на фронте: дядя Коля, дядя Илюша, дядя Анатолий и мой папа. Учительница совсем рядом за перегородкой тихонько засмеялась. — Все теперь мы у твоей бабушки здесь перепутали: не четыре сына стало, а целый отряд. Охваченная непонятным волнением, Наталья Григорьевна вышла из сеней только тогда, когда садоводы покинули двор и пустая тачка про­ грохотала в воротах.