Сибирские огни, 1949, № 4

— А кто тебе платьице надставил? — Баба Таля, — ответила Нина, — и носочки баба Таля связала и Васе — носочки и варежки. И тут же девочка подбежала к открытому бабушкой подполью и сказала: — Не упади в голбец, Вася. И Антонина, радуясь, что она в семье, тихо поправила: — В подполье, Нина... — и поглядела на дочь так, словно, кроме нее, у ней ничего не осталось. Огонь освещал ее золотистую голову с девичьим вихром на затыл­ ке, ее красивые глаза. Губы ее шевелились, как будто она давала себе отповедь. Лицо было спокойно. Мать приготовила постели взрослым и, затушив коптилку, легла сама. Антонина не уснула всю ночь, удивляясь какой-то непонятной лег­ кости во всем теле, словно оно стало пустым. Чуть свет, с постели поднялась старая мать. От стола до печи спа­ ли дети, кто укрывшись одеялом, кто шубой. Она стояла над ними, вспоминая, кого из них когда поднимать. — Не скоро сообразишь, — прошептала она и улыбнулась: Марии и Антонине нужно к семи часам утра успеть на завод. Петра и Риту нужно будить к восьми. Елену пора было поднимать. Мать склонилась над спящей дочерью. Откинув седую голову, полуоткрыв рот, спала Елена. Руки ее ле­ жали поверх одеяла. — Ленушка, — тихо позвала мать, — вставай, мила дочь, пора. Антонине эта бессонная ночь была отрадна. Сама не понимая, что ее так вдруг успокоило, она разнеженно спросила: — Что, мама? Наталья Григорьевна замахала на нее рукой. — Не тебя бужу, ты спи. Антонина сомкнула глаза, всхлипнула, как долго плакавший ребе­ нок, и уснула. IX В тот день, когда Нине впервые надо было пойти в школу, рано утром Коржавиным принесли письмо от Таси. По письмам, полученным от нее, уже знали, что она прибыла к ме­ сту назначения, работает сестрой в медсанбате, что косы свои она пря­ чет под пилотку, но все время боится, что ее попросят их снять, что сапоги ей выдали очень большие, на две таких ноги, как ее, что бой­ цов, раненых серьезно, они в санбате не держат, оказывают им пер­ вую помощь и отправляют немедленно в< тыловой госпиталь, легко же раненых лечат у себя. В этом письме Тася писала: «Моя зеленая тетрадочка разбухла от стихов. Но теперь я не ча­ стушки пишу, а другое. И думаю, что война меня научит писать настоя­ щие стихи. Вот мое последнее стихотворение: Страшная штука война, Пусть мины свистят кругом, Но я поспорю с ней: Пусть в ночь превратится день, Я буду жить для того, Меня на испуг не возьмешь: Чтобы спасать людей. Я буду спасать людей». Вся семья собралась вокруг Марии, когда она читала письмо. Дети присмирели, маленький Вася не знал, плакать ли и ему от того, что мать плачет, закрыв ладонью глаза.