Сибирские огни, 1949, № 4

Дети играли, возились, ловили кого-то. Нина вела Ваську к Петру, который разглядывал чертежи Марии, повешенные в простенке. — Товарищ главнокомандующий, — сказала ему девочка, — фон- Паулюс сдался в плен. «Генерал фон-Паулюс» вряд ли понимал всю важность своего по­ ложения. Он прыгал, а когда его приговорили к расстрелу, захлопал в ладоши, подбежал к Петру, может быть для того, чтобы показать свой характер, ударил его, а потом подбежал к матери и также, играя, ударил прутиком ее по руке. Она не думая, совершенно механи­ чески, сказала: — Раз. Мальчишке понравилась жестокая игра. Он бил и бил руку матери так, что старая кожа на ней покраснела: мать же спокойно продолжала счет: — Пять... шесть... Дети бросили свои занятия и следили за приемышем. Мать насчи­ тала девять ударов, каждый из которых не был слабее предыдущего. Мальчику это надоело. Он бросил игру, хотел уйти, однако Н а­ талья Григорьевна задержала его: — Которая ручка сделала маме больно? Ребенок доверчиво протянул ей руку. — Зачем она такая глупая? Давай накажем ее?! — Накажи... — согласился Васька. Мать взяла его за руку, подобрала брошенный им прутик и начала медленно, раздельно бить по руке ребенка, ведя счет. Он перестал сме­ яться, захныкал, заплакал громче, начал вырываться, но мать все так­ же била его по руке, только в счете перепрыгивала сразу через не­ сколько чисел. Ей необходимо было кончить счет тем же числом — де­ вять. Это было тяжело, но необходимо. Ей мало приходилось наказывать детей в своей жизни. Только раз, когда кто-то из них похвастался отцом-сталеваром, она отхлестала ви­ новника ремнем: — Отцовой честью хвалиться придумал! — И тогда это было необ­ ходимо, как и сейчас. Дети, прижавшись друг к другу, смотрели на наказание притихшие, внимательные. Антонина замерла перед зеркалом, следя за матерью. Та бросила в сторону прутик и начала дуть на ручку ребенка. — Больно? Но теперь ведь эта ручка никогда не будет бить дру­ гих, правда? — Правда! — плача, согласился ребенок. Мать отпустила его и принялась за хозяйство. Но волнение еще долго не проходило, и сердце болело. Васька ходил за матерью, требуя, чтобы она пожалела наказан ­ ную ею ручку. Антонина неожиданно спросила: — Досталось тебе, сирота? Наталья Григорьевна возразила с обидой: — Какой же он сирота, что ты говоришь, Тоня? Я так смотрю, хоть и много война сирот делает, а нет у нас их: государство да доб­ рые люди в сиротстве не оставляют. А вот при живых родителях снрот- то больше... Не живется спокойно-то: то муж из-за жены вторую нагу­ ляет, а то, бывает, и жене одного мужа мало. Вот таким лучше и не иметь детей. Антонина впилась взглядом в свекровь, ожидая, что та скажет еще.