Сибирские огни, 1949, № 4

— И скворчики улетят. Мальчик начинал хныкать, не желая, чтобы скворцы покидали их улицу. Мать посмеивалась: —- Глупенький, они ведь опять прилетят... Мария ревниво прислушивалась к шуму, доносившемуся из-за заводских стен. Однажды Наталья Григорьевна заметила, что, поглядывая на про­ ходивших рабочих, Мария вдруг вспыхнула негодованием и с какой-то лихорадочностью заговорила: — У нас программу чуть не на половину выполняют фабзайчата! Среди них есть настоящие герои труда. Обеспокоенная внезапной переменой дочери, Наталья Григорьевна невольно оглянулась. У входа в проходную будку стояла Антонина с незнакомым матери человеком. На них налетали люди, выходящие из дверей, их обходили стороной, они мешали, но не замечали ничего, продолжая разговаривать и смеяться. Антонина, как показалось ма­ тери, ненасытно глядела в смуглое лицо собеседника, и потому, как тот стоял слегка покачиваясь, и по тому, как он неожиданно снял кепку, словно ему было жарко, и поднял лицо к небу, и по тому, как он неожи­ данно взял руку Антонины, мать многое поняла. До нее долетело несколько слов. Этот человек куда-то звал Анто­ нину после работы, говорил о новой лекции. — Вам ее обязательно надо послушать. Вы многое поймете! Наталья Григорьевна скосила глаза на Нину. Девочка серьезно, не мигая, следила за матерью, а та никого не замечала вокруг, смея­ лась и говорила: — Обязательно приду! И голос ее при этом был новый, игривый, срывающийся, незнако­ мый в семье. — Обязательно! — Какой кучерявый, — сдавленно сказала мать. — Это разметчик Варганов... — сердито сообщила Мария и про­ должала уже без всякого пыла рассказывать о фабзайчатах. Затем передала матери сына и долго смотрела, как та уходит, окруженная детьми. Темная кофта ее выцвела на спине. Сзади мать казалась совсем старухой. Неожиданно Наталья Григорьевна оберну­ лась. Увидев, что дочь смотрит ей вслед, расправила спину и пошла дальше, высокая, неестественно прямая. Когда они вернулись домой, в крышу застучал дождь, в жолобе за ­ бурлила вода. Полоснула по окнам молния. Дети прижались к коленям Натальи Григорьевны. Она расстегнула свой жакетик и спрятала детей под его полы, словно укрыла от дождя. Пришла Тася, вымокшая под дождем, шумно переодевалась. — Ты что, бабушка, такая? О чем ты думаешь? — Трудно Антонине нашей жить, вот о чем я думаю... Страшно- за нее... Дождь хлестал и хлестал в окна дома, барабанил по крыше. Бил гром и полыхала молния. Дети немного привыкли к этому, смеялись при каждом ударе грома, однако головы прятали Наталье под жакет. Только малыш лежал в зыбке, равнодушный ко всему, шевелил крас­ ными, собранными оборочками, губами. — Он не боится! — удивлялась Нина и зарылась лицом в платье бабушки от нового всплеска огня. Мать спокойно сказала: — А чего же бояться: пройдет гроза — солнышко выглянет. По тротуарам, по крышам домов, по листьям тополей стучали еще крупные капли. В раскрытое окно в избу лилась свежесть земли и пря ­