Сибирские огни, 1949, № 4

Как-то утром, чуть свет, мимо их дома провели пленных немцев.. Им не было конца, как будто вся дорога превратилась в грязный по­ ток. Конвоиры по бокам впечатывали в землю ноги. Немцы шли, не поднимая глаз. Коржавины все, кто был дома, вышли на улицу за матерью. Здесь же были и Завьялов, и старая Лукьянова, и все солдатки с улицы, словно кто намеренно выстроил всех плотной стеной — и взрослых и малышей. Дружно стали они, как один батальон, как маленькое, навеки сколоченное соединение. Все они были людьми разных возрастов, разными делами занимались, каждый имел свою жизнь, свой особый характер. Дарья, стоящая рядом с Натальей Григорьевной, неспокойно ска­ зала: — Зачем их по нашей улице ведут? Тротуар поганят! Люда ей ответила: ■— Они всю землю испоганили! — и со смехом добавила: — До Урала хотели добраться, вот и добрались! Побледневшая Мария неожиданно спросила у матери: — Ты что сегодня намерена делать? Подумав, Наталья ответила неопределенно: — Дел-то много... — Ты бы овощехранилище посмотрела, как бы картошка не за ­ гнила... Д а в общежитие к холостякам сходить надо, в столовой, гово­ рят, суп начали им давать жиденький. Надо узнать в чем дело. Ты по- хозяйски там, не стесняйся! — И, взглянув еще раз в сторону прошед­ ших пленных, заторопилась: — А я на завод! На завод надо! Наталья Григорьевна улыбнулась: — Вот и моя работа заметная стала, и надо мной секретарь пар­ тийной организации объявился. V Прошла зима. Семья все реже собиралась вместе. Мария много работала, отказывалась от выходных дней. С наступлением весны Коржавиной особенно хотелось, чтобы семья чаще встречалась дома: предстояло много работы в огороде. Утром, когда Наталья Григорьевна собиралась начать копать гря­ ды, неожиданно приехала Елена. — Ты зачем? У тебя ж е— посевная!— удивилась мать. — В военкомат вызвали, — сообщила Елена. С ней приехал из колхоза Никифорыч. Наталья сразу узнала его. Тогда, в колхозе, седая широкая борода его была взлохмачена, одет на нем был холщевый фартук. Теперь он был в синем суконном костюме, борода его была тщательно расчесана. Он молча снял перед Коржави­ ной фуражку и поклонился. Глубоко запавшие глаза его неспокойно блеснули. — Всю дорогу ругала меня, что увязался за ней, — пожаловался он. — А то не понимает, что не я один это придумал. Мне еще с вече­ ра народ приказал с ней ехать. Моя работа — не сев. Сторож — не тракторист, ребята день-то посторожат, а кто его знает, для чего Еле­ ну Федоровну в военкомат зовут, может о награде кого скажут, а мо­ жет... другое что... Хотели сразу туда попасть, да, видишь ли, с десяти часов только там работают... Елена и Никифорыч до открытия военкомата, взявши лопаты, вы­ шли с семьей в огород.