Сибирские огни, 1949, № 4

Семиклассники от нас и в работе отстают, хотя и старше. Нас за маленьких считают и посылают колоски собирать да лошадей гонять на молотьбе, а они зерносушилку строят. А Нина с Васей садили капусту, бабушка? — Они еще маленькие,— ответила мать. Увидев, что Елена совсем готова выйти из дома, но медлит, не зная, чем занять ее, она торопливо заявила: — Я тебе, Ленушка, не помешаю... Я похожу по колхозу, посмот­ рю. Ты свои дела из-за меня не оставляй. — И подумала: «Еще на людях ее спрошу о Таисье. Может, за ночь по-другому решила». Две широкие улицы упирались в реку, обмелевшую и желтую. Из-за реки доносился стрекот веялки. Около одного двора женщины в серых халатах грузили на телегу тяжелые бидоны из жести. Оглоб­ ли телеги были подняты вверх и связаны веревкой, конец которой шевелил ветер. Подстывшая земля, белая от инея, сверкала и хрустела под нога­ ми, как стекло. Трава казалась голубой. Следы пробежавшей собаки остались на ней пятнами. В широко распахнутых воротах правления стояли готовые к вы­ ходу кони. Женщины нагружали подводы тугими мешками; первого коня Лушка кормила овсом. — Он меня сегодня узнал. Я вышла к выгону, он гриву по ветру распустил и бежит ко мне! — говорила она. Наталья Григорьевна почтительно поклонилась, но девушка, уви­ дев ее, вспыхнула и отвернулась. Конь мотал головой, фыркал и, иг­ рая, тянулся к девушке, как к травке. Старик-возчик осматривал телегу, подлезал под нее, перевязывал мешки толстыми веревками. Затем взял у крыльца топор и клещиг всунул их меж мешков. Елена подписывала путевой лист, приложив его к перилам крыльца, спрашивала вес груза, время выезда. Когда подводй, одна за другой, вышли со двора, Наталья Гри­ горьевна долго смотрела вслед девушке, которая, не оборачиваясь^ решительно шла около коня. — Входи, мама,— попросила Елена. В правлении в простенке против двери 'висел лозунг: «Смерть немецким захватчикам!» и большой во всю стену плакат: женщина с гордым и скорбным лицом подняла призывно руку и смотрела Н а­ талье в глаза. Вверху можно было прочитать крупные и значимые слова: «Родина-мать зовет!» Коржавина вспомнила, что где-то в поселке она видела точно такой же плакат. Следом за ними в правлении появился хмурый старик в холщевом фартуке, с взлохмаченной серой бородой. Глаза его глубоко запали. — Ты что, Никифорыч?— холодно спросила Елена. Старик смешно замахал руками и закричал: — А то, что народу верить, Елена Федоровна, нельзя! Тебе вот наговорили, что в день эти скирды обмолотят, ты и поверила! Д а тут дня на три работы. Ни за что не справиться!.. Наталья Григорьевна никогда до этого не видала такого лица у дочери. Та побледнела, зубы ее сжались, однако заговорила она спокойно: — Кому же мне и верить, Никифорыч, как не народу? И было странно слышать ее тихий голос, чуть дрожащий, когда лицо ее было злобным, чужим.