Сибирские огни, 1949, № 4

на нее, что от нее, старейшей, от матери, ждали все решительных дей­ ствий. Может быть, она должна была сказать сейчас Антонине: «Уйди-- от нас. Ты вносишь в нашу жизнь что-то чужое». Однако мать, подумала: «Больной зуб сначала лечат». Судорожно подходила боль, от ко­ торой сжималось сердце, мутился взгляд. Озлобление, с каким произнесла Антонина страшные слова, при­ шибло ее. В эту минуту, здесь, в избе, в которой она родила и вскор­ мила почти всех этих людей, в эту минуту она не чувствовала семьи- Однако ей не понадобилось думать об этом долго. Мария с презрением бросила: — Она сама не знает, что говорит! Наталья Григорьевна не узнала дочь. У Марии всегда был ровный, сосредоточенный характер, а теперь она говорила нервно, раздраженно: — Тебе тесно, так ты уходи! Ты не умеешь жить в коллективе! Вот и ищи себе квартиру. Я поняла, какая ты есть! Чем труднее жизнь, тем люди лучше узнаются! Здесь тебя никто не держит. Уходи от нас! Лучше для всех будет, если ты уйдешь. Что-то заговорили внучки, что-то кричала Антонина. Казалось, сразу множество непримиримых людей затеяли спор, в котором слы­ шались и угрозы и увещевание. Завьялов чувствовал, что ему надо уйти, что он лишний здесь, но Васька прижался к его коленям, и он не мог потревожить его. — От тебя только пыль одна! — продолжала наступать на Анто­ нину Мария. Ей возразили девушки: — Но, тетя Маша, куда же тетя Тоня пойдет? — Нам дела нет — куда. Девушки кричали о том, что не надо выгонять Антонину из дома, что время трудное и легче пережить его всем вместе. За Антонину вступилась и Тася, которую та только что обидела. — Время тяжелое, тете Тоне с бабушкой легче! — Куда ей итти? — прошептала Наталья Григорьевна. — Пусть живет со мной: одна-то совсем заблудится... И все вздохнули с облегчением, словно переступили какую-то черту. Антонина сконфуженно скрылась в горнице. Однако Тася, пошеп­ тавшись с Ритой, начала укладывать вещи в свой чемодан. — В самом д еле ,— говорила она бабушке,— здесь же тесно .. Наталья Григорьевна решительно объявила: — Развязывай свои тряпки, никуда я тебя не пущу. — Но ведь у вас тесно... скоро еще у тети Маши человек прибудет.. Мать поглядела на пополневший стан дочери. Та покраснела и отвернулась. — Ничего, — весело возразила она. — Для этого человека квар­ тира найдется: зыбка у меня теперь свободна. — Хорошо, бабушка, тогда лучше мы с тобой в колхоз съездим, поговорим с мамой, что она в самом деле меня держит? Рита обрадованно говорила: — Давай, закончим газету. Петя, подвинься, тут Тася сядет. А сам-то почему не занимаешься? Глазами туда да сюда! Читай, у гебя скоро контрольная! И вновь занялись все своими делами. Молчание нарушал только треск дров в очаге да шелест листочков книги, которую начал читать Петр.