Сибирские огни, 1949, № 4

Целый день мы ходили вокруг Выезжего Лога, съездили на лодке на ту сторону Маны, шли по лесной тро­ пинке, слушая, как пересвистываются рябчики. Потом в протоке ловили ха­ риусов, поднялись на перевал и увиде­ ли Тихон-Белогорье на старом месте! К вечеру, усталые и счастливые, мы прошли по селу. Пыля по дороге, воз­ вращались по домам сытые, медлитель­ ные коровы; от них пахло теплой шер­ стью и парным молоком. Пастух пригнал колхозное стадо. Холодно}! потянуло с реки. Мы все сидели за ужином в доме заведующего транспортной базой «Зо- лотопроденаба», где мы остановились. Молодая хозяйка, Зоя, похожая на де­ вочку, с серыми глазами, такими яс­ ными, что в них все мысли ее были открыты, держала на коленях розовую десятимесячную Наташу, а трехлетняя Людмила сидела за столом, как взрос­ лая. Мать Зои, Елена Васильевна, по­ ставила на стол миски с густейшей сме­ таной и творогом, огромную сковороду -с жареным картофелем, хлеб, огурцы и стеклянную крынку, полную молока. Хозяин, приглаживая мокрые после умывания волосы, спросил, куда мы ходили и что видели за день. Мы стали хвалить великолепно ви­ димую с перевала цепь Майского Бе- логорья от Кутурчина до Аргыджека, и тайгу, и быструю полноводную Ману, особенно радуясь тому, что вот в крае так сильно растет и добыча золота, и сплав леса, а прелесть края не убави­ лась, воздух так же чист, тайга богата попрежнему. Я посмотрела в окно на. гладкий склон за домами Выезжего Лога — по нему наискось шли высо­ кие, с нежной своей зеленью листвен­ ницы — и оказала, что хорошо бы всег­ да .видеть перед своим окном такой склон. — А .вот я, — сказала (молодая хо­ зяйка, — сколько лет живу здесь и, хотя места у нас красивые, здоровые— вон какие у нас ребятишки! — но ни­ чего особенного я в этом краю не ви­ жу. Хорошо бы пожить в Москве, сно­ ва увидеть Красную площадь. Я там бывала девушкой и не могу забыть! Елена Васильевна, черноглазая, с черными, без единой сединки волоса­ ми, не старая еще женщина, внесла блюдо румяных лепешек и сказала, что нам вероятно не нравится, мы плохо кушаем. Тогда мы так дружно приня­ лись за жареную картошку с солеными огурцами и со сметаной, что разговор на минуту затих. Зоя, немного сму­ щаясь, сказала горячо и искренно: — Я думаю, что вы хвалите край, чтобы доставить нам удовольствие. Вы :всюду побывали, видели самые краси­ вые реки, ездили по ним на больших пароходах. Ну, пусть, хороши наши Белогорья и Мана, но все же это обыкновенная река! Вы живете в са­ мой Москве и жизнь у вас настолько другая, что и сравнить нельзя с на­ шей. Там и театры, и кино. Я так люблю музыку, красивые города. И когда. вижу фотографии Москвы, все смотрю, смотрю... и мечтаю. Она вся вспыхнула, говоря это. Я хотела ей ответить, но по искренности и взволнованности ее голоса и блеску глаз я поняла, что ей чего-то нехва- тает в этом прекрасном краю и ей нельзя ответить: «Ну что вы, у вас же здесь все есть для счастья!». Она хотела того расширения чувства жиз­ ни, когда в каждый следующий день видишь, понимаешь, любишь больше, чем в прошедший, а этого она, видимо, не находила около себя. Один из нас захотел налить себе мо­ лока, взял в руку крынку, посмотрел на нее, покачал и поставил обратно на средину стола. — Невозможно, — сказал он. — Дайте мне ложку — помешать, а то я себе все сливки солью. — Что (вы, —■сказала Елена Василь­ евна, — да это у нас молоко такое, наливайте, пейте! Правда, молоко на­ ше все хвалят. Все стали хвалить необыкновенное молоко и сметану и все вкусное, что ели в этот вечер. Елена Васильевна по­ качала головой и ответила нам так же, ■как только что ее дочь: — Как хотите, а я ничего особен­ ного в наших продуктах не нахожу. Та­ кое все простое и вы это здесь в каж­ дом доме найдете. — И вдруг задума­ лась... — Постойте, — оказала о н а ,— я вам сейчас расскажу один случай из моей жизни. И, глядя на нас большими своими глазами, рассказала: — Это было еще давно, в моей мо­ лодости, еще я замужем не была. При­ ехала я погостить к моему дедушке, и он, чтобы получше меня угостить, сам стал варить похлебку. Ну, такая заме­ чательная вышла похлебка — никак не накушаешься. И одну тарелку съешь, и, другую — все мало. Все время, пока я у (них гостила, дедушка меня своей похлебкой угощал. Я все у бабушки расспросила — как дедушка ее варит так вкусно? Она мне рассказала. «Ну, думаю, я сумею сварить такую». И ©от приехала я домой, сварила, а вышло' далеко не то. И потом у лю­ дей едала, но такой похлебки, как де­ душка варил, больше не встречала. Потом дедушка помер. Прошло много лет. Приезжаю од­ нажды — зимой дело было — в семью двоюродного брата. Сели мы обедать. Подали на стол. Взяла я лож­