Сибирские огни, 1949, № 4

удивление перед гением человека. Обыкновенный холст художник населил множеством людей; им тесно, это тол­ па, вся Москва сбежалась, — но в яс­ ный морозный день они идут вслед за увозимой на санях Морозовой. Я виде­ ла движение людей. Лицо боярыни Морозовой сразу притягивало своей си­ лой; все на картине было подчинено этому лицу с горящим живым взгля­ дом, вдохновенному повороту головы и всей фигуры боярыни Морозовой. Поз­ же я узнала, как Суриков, по его соб­ ственным словам: «На картине сперва толпу написал, а ее после. И как ни иапишу ее лицо — толпа бьет. Очень трудно ее лицо было найти». И когда Суриков «нашел», наконец, и вставил лицо боярыни Морозовой в картину, «она всех победила» <, Это и было необ­ ходимо для выражения художественно­ го его замысла. Отец долго стоял перед картиной, показывая и объясняя мне отдельные фигуры. «Сибиряк! — говорил он, вкладывая в это слово все свое восхи­ щение и одобрение, — человек гордый и самобытный. У них крепостного права не было: Они шеи гнуть не учи­ лись. Этот Василий Иванович Суриков видно умница большой, а глаз какой верный. Меткий глаз охотника и ху ­ дожника! Так написать — значит про­ никнуть в глубину истории, в характер народа. Это —- родной сын своего на­ рода. А что ты думаешь? Ведь у них там охотники белку в глаз бьют, чтобы шкурки не испортить. Поколения так росли: скуповато с охотничьим припа­ сом, взять неоткуда, а в суровые зимы ходили в тайгу. Сибиряк свою природу побеждал не теплой одеждой, не избыт­ ком пороха и свинца, а движением, быстротой соображения, меткостью гла­ за. И вот тебе — художник, в котором все это легло в основу характера. Го­ ворят, что он из Сибири приехал на возу с рыбой, как и (Ломоносов из Ар­ хангельской губернии». У отца, как я потом догадалась, это удивление перед великими творениями поэтов и хУдожников| своего народа бы­ ло неиссякаемо, и в тот раз он пере­ дал мне это сильное и животворное чувство. Оно было разным перед каж­ дой картиной: так — «Боярыня Моро­ зова» меня всегда как бы поражала и останавливала перед собой, а от «Ут­ ра стрелецкой казни» нельзя было отойти: столько судеб народных рас­ крывалось на этом полотне. Оно просто не отпускало меня. Василий Иванович Суриков стал дорогим мне художником. Надо было знать и любить свою природу, свой народ, быть с ним в) том родстве, о котором писал Белинский, чтобы создать такие картины! «Вели­ кий человек всегда национален, как| его народ, ибо он потому и велик, что представляет собой свой народ.. Для этого нужно знать и любить народ, сознавать свое кровное единство с ним...» И вот как за картинами художника стал вырисовываться край, где он ро­ дился! Какой был этот край, откуда че­ ловек принес такое богатство вообра­ жения, силу творчества? Каким был сам человек? Я едва ли умела так ду­ мать в то время, но далекая Сибирь поманила меня еще тогда. В то время Суриков был жив, его можно было встретить где-нибудь на художественной выставке: и позже, ког­ да мь| жили уже в Москве, я мечтала, что приду когда-нибудь в Третьяков­ скую галлерею, стану около «Боярыни Морозовой» или «Утра стрелецкой каз­ ни» и увижу Василия Ивановича: он стоит, смотрит на свои картины, и тво­ рение его рук, его духа нравится ему, он доволен им. Мне казалось, что Су­ риков особенно выразил себя в этих двух картинах. Характеры людей в них переданы необыкновенно. Прошло много лет, я открыла и про­ читала Белинского: « ...Что в народе живет как возможность, то в гении яв­ ляется как осуществление, как дейст­ вительность. Народ относится к своим великим людям, как почва к растени­ ям, которые производит она». Народ, та почва, из которой вырос Суриков, была плодородной почвой Си­ бири, Красноярского края с его стари­ ной, не только трехсотлетней давности, когда был построен Красноярский острог, но и более глубокой. От родной почвы Суриков никогда не отрывался. Его тянули к себе народные герои: Степан Разин, Ермак. Для кар­ тины «Покорение Сибири» художник писал этюды с крестьян и казаков, ез ­ дил в Тобольск и Минусинск, на Дон. и на берега Оби.( Он зарисовывал с на­ туры отдельные головы, предметы ста­ ринного военного вооружения, мечи, шлемы, пороховницы, самопалы, щиты, кольчуги. Суриков написал «Покорение Сибири», не читая летописи, но угадал и точно представил себе, как встреча­ ются в бою «две стихии». Потом, уже окончив картину, он развернул Кун- гурскую летопись и увидел, что в ней все «совсем похоже, совсем как у меня!». Для Сурикова была необходима жи­ вая натура, и он черпал ее отовсюду, где только она ему являлась, ц изобра­ жал со всей страстностью своего могу­ чего таланта. Недаром так виден харак­ тер в каждом лице, изображенном ху­ дожником. Не помню безразличного вы­ ражения лиц у него в картинах: буй-