Сибирские огни, 1949, № 2
ка поворот на шахте не начался. Когда управление и партбюро обра тятся к коллективу за советом — мы будем готовы. Правильно? Заговорили о вещах, к ак будто не имеющих прямого отношения к работе. Санька Лукин, как обычно, стал ж аловаться на плохую воспи тательную работу. — Что такое?.. — он широко разводил руками. — Куда ни посмот ришь — никакой воспитательной работы. Но к жалобам Лукина по этому поводу давно привыкли и прощали ему эту маленькую слабость. Любил Санька, чтобы с ним не просто говорили, а чтобы его, именно воспитывали. Ему казалось, что люди- воспитатели приподымают его над землей, согревают своим дыханием, открывают в его собственном сердце такие родники силы, о которых он и не подозревал. В представлении Саньки люди вообще делились на две категории — на тех, кто учит, и тех, кто учится. Но и к учителям жизни, к воспитателям, молодой шахтер предъявлял очень высокие требования. Об одном он говорил: — Д а -а ... Этот воспитывать может. О другом, наоборот: — Так себе... Все понятно, но он больше на вчерашнюю газету нажимает. Сегодня Лукин почему-то вспомнил о докладе, который слышал еще на прошлой неделе. Во-первых, докладчик был плохой. Зачем таких присылает горком комсомола? Говорил он о любви, о дружбе, а сам,, наверно, никогда не дружил и не любил — говорил и в ладошку зевал. Аннушка кивнула. Она уже скандалила в горкоме по поводу этого доклада . И вообще когда-нибудь ей нагорит от Бондарчука, потому что в воркотне Лукина много справедливого. Большая все же она не умеха. Вот позавидовать можно Саньке Чернову — так действуют на людей его простенькие корреспонденции. Это, конечно, потому, что сло ва у него доходчивые, от сердца. Как-то, еще по случаю первой победы черепановцев, он написал даж е поэму — «Молодой Кузбасс». А так как редактор отказался печатать этот литературный труд, сославшись на то. что у него газета , а не художественный альманах, то автор просто пе реписал поэму й повесил над кроватью Черепанова, чем бригада очень гордилась, выучив наизусть бесхитростные стихи. Сибирцеву с Даниловым нужно было на смену с двенадцати, они отошли в сторонку посоветоваться. — М ожет сегодня и двинем первый разок? — спросил Степан. Сибирцев подумал. — Кто его знает, как с лесом... — Предупредим Дубинцева, это ж е горячий парень. — Всю лаву, пожалуй, многонько, как бы жила не лопнула. Нет, всю! — Степан выпрямился и д аж е выше ростом стал. Она встретились взглядами, но ничего не успели сказать друг другу — пе- оебил телефонный звонок. Одновременно в комнату вбежал Алешков. — Провалился! — сказал он и глотнул воздух, потом еще раз глот нул и добавил: — У Вощина. Д ва забоя закумполило. Степан машинально потянулся к телефонной трубке, послушал и вдруг уронил в тишину: — Товарищи... С Тоней плохо! А еще через несколько секунд они почти молча бросились к выхо ду, загрохотали сапогами по лестнице. (Окончание следует)
Made with FlippingBook
RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2