Сибирские огни, 1949, № 2

ства за успех дела, и часто повторяет про себя: «Ну, ворчи, ворчи, та ­ кое твое стариковское дело...» Однако эти внутренние уговоры мало помогали. Сели ооедать. Галя запаздывала. Екатерина Тихоновна с беспокой­ ством поглядывала в окна. Пододвинув пирог Григорию, Афанасий Пет­ рович спросил: Ты все приготовил? Или думаешь трах-бах и проценты сами по- сыпятся? — Трах-бах... — Григорий обиженно покривился. — Ты же сам не веришь в это, а говоришь. Или не видел сколько я мотался по забоям; с Павлом Гордеевичем, сколько пересчитали, перекроили. Д а я может и трекнулся бы, так ведь Рогов-то знаешь какой? Ухватился за это зу­ бами. Теперь обиделся отец. Как это, трекнулся бы? Ты, что?.. — Он торопливо вытер усы и,, поманив за собой Григория', вышел в кухню. Вытащил из кармана паль­ то небольшой сверток и долго, с загадочным лицом, раскручивал его, откладывая в сторону обрывки газет. И вот у него на ладони о к а за ­ лось что-то похожее на полураскрывшуюся коробочку водяной лилии, со спокойным синеватым закалом. — Коронка?!— удивился Григорий. — Покажи-ка! Д а , это была буровая коронка с победитовым наваром, но совер­ шенно необычайной, овальной формы. Таких Григорий еще не видал. Те, которыми он привык пользоваться, были с ровным круглым срезом, а эта действительно напоминала только что раскрывающийся цветок. Но дело не в красоте, а в обтекаемости — это прежде всего Григорий понял. Заж ав коровку в кулак, он поднял благодарный взгляд на отца. — Ты придумал? Афанасий Петрович смущенно засопел, потом мотнул головой. — Стар я на такое... Мишуха Черепанов придумал, его должны благодарить шахтеры. А ты испробуй, раз в руки дается. Григорий подумал, подумал и с явным сожалением разжал кулак. — Сомневаешься? — изумился старый проходчик. — Нет, не сомневаюсь. — Григорий не торопясь закурил и, щурясь, твердо закончил. — В такой штуке нельзя сомневаться. Но испытывать будешь ты, — тебе доверил парень, у тебя сноровки больше. А я еще... запороть могу. — Я тебе запорю! — закричал вдруг Афанасий Петрович. — Я тебе запорю! Видишь ты, нашел отговорку. Бери, тебе говорят, и делай, а то скаж у Рогову, про эти... деликатности. Екатерина Тихоновна слышала, как, спускаясь с крыльца, он все еще сердито выкрикивал: — Деликатности! Видишь, ты! — Расходился старик, — заметил Павлушка, за что и получил строгий выговор от матери. С удивлением, даж е тревогой Григорий узнал, что Рогова на шахте нет. Секретарша, Полина Ивановна, сказала, что он с утра где-то в рабочих общежитиях. Вместе с Бондарчуком ушли. Значит, нет Рогова. Но чего, собственно, хотел Григорий? Чтобы начальник взял и повел его за ручку к забоям. Нет, этого он не хотел. И все же как-то диковато, что вдруг остался без такого советчика. Еще вчера, после смены, они с Роговым добрых три часа ходили по за ­ боям. Ходил-то, положим, сам Григорий, а Рогов только следовал по­ пятам и хотя ничего не записывал, но видно было, что фотографирует в памяти каждое движение, каждый расчет проходчика. Всего один раз, заглянув через плечо Григория в исполнительный график, он спро­ сил придирчиво: