Сибирские огни, 1949, № 2

потом закончил под аплодисменты: — я гордый, что сыном им дово­ жусь! Сидят в красном углу Афанасий Петрович и Екатерина Тихоновна. Потупились, очевидно жизнь вспоминают свою год за годом. Счастливо ли прожили, трудно ли было?.. Детей подняли на ноги и всякое ви­ дели. I Р ассказал бы сейчас Афанасий Петрович этим сердечным людям про жизнь свою, и дети вот, чтобы послушали. Нет, не про всю жизнь рассказать хочется, а только про одну смену. Лес тогда задержали где-то, а забой крепить нужно и срочно. П о ­ досадовал , покряхтел и, наказав жене посматривать, не уходить далеко, тронулся сам разыскивать лесогонов. Что-то задержался на разминовке. Возвращаясь через полчаса, издалека услышал, что в забое неладно. Ноги подсеклись, ударило нехорошее в голову. Закричал: — Катерина! Катерина! А в ответ только шум. Подбежал и видит: кровля тронулась, пудовые камни падают, а жена в самом забое, трехметровую стойку пытается упереть в «огниво». Еле выдернул ее за руку и вгорячах заругался: — Что ж ты думаешь, бедовая? — Бог с тобой, — вздохнула жена, — сам же наказывал не ухо­ дить. Хотела остановить беду, да стара, моченьки нет... — Екатерина Тихоновна утерла потное испуганное лицо и вдруг всхлипнула. Ничего этого не рассказал сейчас Афанасий Петрович. Прикоснулся к натруженной руке жены и пошутил: — Одна она у меня в семье беспартийная... Давайте за блок ком ­ мунистов и беспартийных! — И за пионеров! — крикнул из кухни Павлушка. Предложение это встретили хохотом. Рогов чокнулся с Галей. — За пионеров! Очень хорошо он себя чувствовал в этот вечер. Дышалось легко. Часто поглядывая на Бондарчука, с удовольствием видел и у того в гла­ зах влажный праздничный блеск. Предложив тост за шахтеров, которые в этот час работают в забоях, и одновременно заметив как парторг кивнул в ответ на молчаливый вопрос Гали, мельком подумал: «Может, они давно знают друг друга?» Дубинцев заговорил что-то о Филенкове. Григорий отмахнулся: — Он добрый, но сыроватый какой-то! — Не сплетничать о начальстве! — шутливо прикрикнула Галя и, немного прикрыв глаза, тихо запела. ...Шумела тайга, поднимались горы, раскрывал свои просторы древ­ ний седой Байкал. И где-то в синеватой тени утеса торопливо скользи­ ла утлая рыбачья лодка. Бондарчук толкнул Рогова локтем: — Как поет! Поможем? Перепели столько песен, а все не уставалось. Потом Афанасий Петро­ вич «произносил речь» — немного нескладную, немного пьяную, смысл которой заключался в том, что хорошо жить на родной земле, если де ­ ло твое согревает людей, если вместе с тобой идут взрослые дети. — Если вместе! — подчеркнул Афанасий Петрович, строго посмот­ рев на Григория, но тот сделал вид, что это его не касается . Екатерина Тихоновна счастливо вздыхала и даже несколько раз крадучись прослезилась. — Хорошо жить, если недаром живешь. Благодарили хозяев поздно. Рогов сошел с крыльца на белую тро ­ пинку и, ожидая Бондарчука, подставил разгоряченное лицо медленным снежным хлопьям. Постоял и почему-то решил немедленно послать те­ леграмму Вале. Терпение у нее удивительное — молчит и молчит.