Сибирские огни, 1949, № 2

Привычная, размеренная жизнь вошла в просторный шахтерский дом Вощиных. Разве что с Павлушкой пришлось повоевать на первых порах. Мальчонка как-то неожиданно вырос, вытянулся, и, может быть потому, что часто до этого оставался один, вел себя теперь очень не­ зависимо, озорно, чувствуя свою незаменимость в сердцах родителей. Он ходил в школу. Каждый день открывал какой-нибудь новый мир, и Ькатерине Тихоновне очень трудно было с ним разговаривать. Всю жизнь она была заботливой, надежной подругой мужа-шахте- ра, и всю жизнь, как помнит себя рядом с Афанасием Петровичем, не­ утомимо воевала с углем, выметая его из комнат, вытряхивая из кар­ манов, выстирывая из одежды, всю жизнь она проклинала этот уголь, но, так же, как и Афанасий Петрович, не могла бы прожить и одного дня вне рудника. После войны больше года ждали детей. Григорий должен был де- дмобилизоваться, а Галя заканчивала институт в Свердловске. Покупая что-нибудь, Екатерина Тихоновна говорила: — Оставим Галочке, она любит это. Или прибирая днем в сундуках, сообщала мужу: — Перегладила нынче сорочки Гришеньке... Афанасий Петрович отмалчивался, но за последнее время как-то распрямился, голову понес выше, часто шутил с Павлушкой, неустан­ но возился по хозяйству, отремонтировал дом, подправил крыльцо, по­ красил кровать дочери и, любуясь делом рук своих, сказал вертевше­ муся рядом сынишке. — Смотри-ка ты, уже инженер! Первой приехала Галя, а через два дня, в воскресенье — Григорий. Когда .встречали их, стояли рядышком, праздничные, со строгими, просветленными лицами. Дети! С Галиной было немного труднее, чем с сыном. Афанасий Петро­ вич спросил ее в первый же день: — Ну, как, дочка, с жизнью будем? На это она коротко объявила, что имеет направление в трест, но едва ли останется в самом управлении, вероятнее всего пойдет на шах­ ту, поближе к делу. А вообще же думает учиться. Афанасий Петрович удивленно приподнял брови, но ничего не ска ­ зал. Глядя на эту красивую, немного бледную девушку, слушая ее спокойный, глубокий голос, он чувствовал, как теплеет у него на серд­ це, забывал о своей трудной молодости, ясно видел, что неплохую жизнь прожил, вырастив такую дочь. Хотелось прикоснуться ладонью к ее светлым, пушистым волосам, заглянуть поближе в ее зеленоватые большие глаза и спросить: «о чем ты думаешь, доченька?» Но Галя в это время сидела у окна, слегка наклонив голову, губы ее трогала легкая улыбка. Афанасий Петрович погасил в себе порывистую ласку, подумав с досадой: «Стареешь, шахтер». С Григорием ж е вышло вначале по-другому и легче. Характером, умением крепко стоять на обеих ногах, сын был яр­ ким повторением отца. Так ж е круто обрывал речь, такие ж е у него бы­ лигустые, соломенного цвета брови, и если что-нибудь было ему не по душе, глаза у него, так же, как у Афанасия Петровича, момен­ тально темнели. Но дышалось рядом с ним свободно. Он сноровисто брался за лю­ бое дело, несмотря на крупную ширококостную ф и г у р у , был подвижен, до слез смешил Павлушку какими-то бесхитростными шутками, с отцом и матерью обходился подчеркнуто мягко, осторожно и в то же время, казалось, готов был заслонить их от любой невзгоды. 3 . Сибирские огни j V s 2.