Сибирские огни, 1949, № 2

фольклорными произведениями, широко бы­ товавшими в то время. Позднее, когда и с ­ торическая судьба этих племен обособи­ лась и дальнейшая историческая жизнь их протекала изолированно и в различной географической и этнической среде, общие фольклорные произведения продолжали жить и развиваться в различной бытовой обстановке их реальной жизни, в различ­ ных исторических условиях, и дали свои варианты, которые дошли до нас в ал т ай ­ ской, казахской и др. редакциях. Вот к а ­ ким образом объясняются связи алтайского и казахского фольклора, как и фольклора других родственных им народов. Это то л ­ кование не только объясняет сходство на­ званных алтайских и казахских былин, но и дает реальное основание для определе­ ния их древности. Мы можем считать с о ­ временные редакции некоторых таких про ­ изведений происходящими от соответст­ вующих устных произведений, бытовавших в кыпчакской среде уже XI—XIV вв. Пр- этому мы считаем весьма близким к истине мнение, высказанное в антологии к а зах ­ ской литературы, определяющее поэму Баян -Сулу древнейшим лирико-эпическим произведением современных казахов, отно­ сящим его зарождение к XI—XII в в .1, а ее алтайские параллели наиболее древними из алтайских былин, относящихся, как я уж е указывал , в большинстве к периоду XV— XVIII вв. В заключение отметим ряд неправиль­ ностей и неточностей, допущенных A. JT. Коп­ теловым, главным образом, в примечаниях. П режде всего, это относится к его и сто ­ рической справке по поводу былины «Ал- тай-Бучай». Утверждение A. JI. Коптелова, что в рассмотренном издании «мы имеем первую запись «Алтай-Бучая» в стихах (стр. 369), неверно. Первая запись «Алтай- Бучая» в стихах сделана А. Калачевым летом 1896 г. у теленгитов и им опубли­ кована в отрывке (341 строка) в русском переводе2. Следовательно, имеется телен- гитский вариант «Алтай-Бучая», не упомя­ нутый А Коптеловым в этой справке. В примечаниях к сборнику «Алтай-Бу- чай» отметим еще следующие неточности. Слово «киик» (стр. 378) нужно _перевести не «горный козел» C a p r a S ib i r ic a . М.), а «козуля» C a p r e o lu s p y g a rg u s , Р.), в каком значении это слово бытует и теперь у се ­ верных алтайцев. В таком случае отпадает необходимость считать его «заимствован­ ным» от памирских народов. Олово «сабы- екы» (стр. 386) означает не трубу, а бере­ стяную пикульку, с помощью которой охотник, подражая писку детенышей, под ­ манивает козулю. Широко известное слово «яда» (стр. 372) в верованиях тюркских народностей, в том числе и алтайцев, от­ носится к названию волшебного камня «яда-таш», при помощи которого можно 1 Песни степей. Антология казахской литературы . Москва, 1940, стр. 13. 2 Ж и в ая Старина, 1896, в. I l l— IV, стр. 492—499. Там ж е дан и русский пере­ сказ всей былиньг. вызвать любую погоду. Темир-кан (стр. 383) не помощник, а сын Эр лика. Лица , водив ­ шие зайсана под руки, назывались «кол- тыкчи», т. е. «держащие подмышки», а не подлокотники, как оказано в примечании (стр. 387). Когда угощали женщину вином, она, приняв чашку, перекладывала ее в левую руку, а правой в знак приветствия проводила по косе, переброшенной по сл у ­ чаю гостей на грудь. Поэтому соответст­ вующее место в былине нужно переводить правую косу «гладит», как и говорится в оригинале, а не «ласкает» (стр. 404). На стр. 382 дается бессмысленная этимология имени героя Ак-Тойчи как «белый устрои ­ тель свадеб». Это объясняется стремлени­ ем А. Коптелова перевести слово обяза­ тельно из алтайского языка без учета то ­ го, что оно может быть из чужого языка. В данном случае «тойчи» означает, конеч­ но, не «устроитель свадеб», а представляет алтайское произношение монгольского ти ­ тула «тайши». Подобные неточности имеются и в сбор­ нике «Малчи-Мерген». К ним относится, прежде всего, определение зайсана как «главы рода» (стр. 218). Зайсан являлся представителем класса феодалов, но никак не главой рода. Трудно согласиться и с трактовкой А. Коптеловым образа богатыря Сартыкпая — строителя мостов, дорог, пло ­ тин и пролагателя новых русел для рек. А. Коптелов считает, что этот образ во з­ ник у алтайцев как результат осознания ими силы человека и его разума, его пре­ восходства над природой. Д ело в том, что сознание алтайцев, напротив, было весьма отсталым, насыщенным первобытными р е ­ лигиозными представлениями, отражавшими полную зависимость алтайцев от сил при­ роды. Достаточно указать в этом отноше­ нии на культ «хозяев» (духов) гор, рек, тайги, скал и т. д., от которых якобы з а ­ висело благополучие человека. Образ т а ­ кого богатыря широко распространен в л е ­ гендах не только у алтайцев, но и у мон­ голов, вплоть до Хангая. Само имя Сар- ты кш й является отголоском культурного значения сартов в жизни народов восточ­ ной части Центральной Азии, как это по­ казал в свое время акад. В. Бартольд. Сарты были носителями мусульманской культуры в Средней Азии в средневековье. Слово сарт, по Бартольду , индийского про­ исхождения имело значение «торговец». Этим термином в этнографическом смысле до XVI в. обозначали иранцев. Монголы во времена Чингис-хана, и даж е раньше, употребляли этот термин в форме Сартак (с приставкой, служившей для обозначения лиц мужского пола) не столько по при­ знаку национальности и языка, сколько по признаку быта и культуры 1. Во время мон­ гольского владычества (XIII—XIV вв.) на Алтае производилось строительство ороси­ тельных сооружений, видимо, пленными иранцами «сартами», по-монгольски сар- так ’аями, что и нашло отражение в алтай- 1 В. Бартольд . История культурной жизни Туркестана, сто. 81,