Сибирские огни, 1949, № 2

падных монголов овязан с расцветом фео­ дализма, акад . -Владимирцов приходит к выводу об упадке героического эпоса в наше время. «Героический эпос ойратов Северо-Западной Монголии, — заключает он, — явно клонится к упадку.:.. Начинает пропадать интерес к героическому эпосу и в народе. Князья, старые хранители старо­ давнего ойратского духа, -постепенно схо­ д ят со сцены... -Вероятно пройдет еще д е ­ сяток, другой лет , и на Алтае и Хангае, на горах Хан-Хухей, на реке Тесе и в Улан-Гоме.-.. позабудут былинных богаты­ рей»1. Я не знаю в каком положении в на­ стоящее время находится бытование герои­ ческого эпоса у западных монголов, но, что касается алтайцев, то к ним приведен­ ное мнение Б . Владимирцова неприменимо, что блестяще доказано записями 1939— 1945 гг., опубликованными в рецензируе­ мых сборниках. Полагаю , что неверно оно и в отношении западных монголов, ибо исходит -из порочной концепции. Мне пришлось задержаться на изло ­ жении и некоторой критике взглядов акад. Б. Я. Владимирцова потому, что он оказал отрицательное влияние на ряд уче­ ных, в том числе и тех, которые обраща­ лись к исследованию алтайского героиче­ ского эпоса. Это относится к нашему круп­ нейшему тюркологу О. Е. Мало-ву, который повторил мысль Б. Я. Владимирцова в с-воем предисловии к книге С. В. Ястрем- ского, коснувшись современных алтайцев и хакасов: «Поэмы у алтайцев и абакан­ цев, — пишет -он, — как-то -измельчали, сократились и превратились в обыкновен­ ные сказки»2. Но в большей степени это относится -к другому крупному нашему тюркологу Н. К . Дмитриеву, автору «вве­ дения» к алтайскому эпосу «Когутэй», ко ­ торое явилось первым опытом научного анализа алтайского фольклора. Признавая «-Когутэй» только за отрывок алтайского героического эпоса, Н. К. Дмитриев в то ж е время полагал , чт-о «отрывок этот до того насыщен специфическими чертами ал ­ тайского фольклора, что на основании од ­ ной этой сказки уж е можно делать неко ­ торые общие выводы, особенно, если вклю ­ чить нашу сказку в конспект алтайского сборника Радлова»3. Однако как и следовало ожидать, су­ дить правильно -о -всех сторонах алтайско­ го героического э-поса, разделяя взгляды акад . Владимирцова, оказалось невозможно. Н. -К. Дмитриева, например, это обстоя­ 1 Предисловие к «Монголо-ойратскому эпосу», стр. 52. Сравнить стр. 10: «все труд ­ нее и труднее найти, например, певца ге ­ роических сказаний у алтайских теленги- тов». 2 Образцы народной литературы я к у ­ тов. Ленинград, 1929, стр. 1. 3 Введение к алтайскому эпосу «Когу­ тэй», стр. 35 Имеется в виду -работа Р а д ­ лова «Образцы народной литературы тюрк­ ских племен», т. I, гд е даны довольно краткие и случайные записи алтайских фольклорных текстов без перевода их. тельство привело к ошибочному заключе­ нию об алтайском героическом эпосе как о вымершем жа-нре, в связи с чем Н. К- Дми­ триев, вслед за С. Е. Маловым, именует героические былины алтайцев — сказками, хотя хорошо известно, что сказки пред­ ставляют собой самостоятельный ж анр и не являются разрушенными былинами. Он пишет, -подразумевая «Когутэя», о явном «снижении» эпической традиции у ал тай ­ цев, утверждая , что расцвет ее «падал, естественно, на -период развития ф еодали з­ ма, как это было у монголов и у якутов» (Введение, стр. 22). Касаясь записей Р а д ­ лова, Н. Дмитриев указывает, что «это — разбитые на части осколки отдельных ге ­ роических эпопей, воспевающие подвиги феодалов и борьбу племени, пользуясь всеми обычными атрибутами эпического творчества. Правда, в них нет той мощи и размаха, которые так характерны для бытующих и ныне якутских и монгольских эпических -произведений. Алтайские герои (Ак-Кобок, Кан-гса-би, Саксы-бай и др.) об­ рисованы более -бледными штрихами, и в самой передаче сказителя чувствуется больше традиции, чем непосредственного вдохновения и заинтересованности сюже­ том:. -От пышных -старинных эпических с к а ­ заний осталось чуть ли не одна форма, ритмическая речь и определенные приемы композиции, но -иногда как будто -и форма не сознается, как нечто ценное, и тогда фабула довольно легко перемещается в более свободные рамки сказки. Переход от героического эпоса, как особого жанра, к сказкам — типичен для алтайского эпоса» (Введение, -стр. 23-—24-). С этими, как и с дальнейшими р ас ­ суждениями Н. К. Дмитриева -о дегр ада ­ ции алтайских поэм согласиться никак нельзя прежде в сего потому, что- алтайцы, как известно, не проходили в своем исто­ рическом развитии стадии расцвета феода­ лизма, с которым Н. Дмитриев связывает, как и акад. Б. Я. Владимирцов, ра-сцвет героического эпоса1. Невозможно с этим согласиться и потому, что -образцы герои­ ческого эпоса алтайцев, недавно опубли­ кованные, опровергают преждевременный: приговор о его деградации и -исчезновении. Мы -можем говорить, что у алтайцев нет таких грандиозных эпопей, как киргизский «Манас» или узбекский «Алпамыш», но отрицать героический былинный э-пос у а л ­ тайцев нельзя, особенно теперь после вы ­ хода в свет записей от Н. Улагашева. Приведенное мнение нашего известно­ го тюрколога неизбежно вытекает вовсе не из неполноты -источников алтайского фольклора, ибо случайные записи Радлова 1 Алтайцы достигли только ранних форм феодальных отношений. См. мои ра­ боты: Общественные отношения у алтай ­ цев. Историк-М арксист за 1940 г., № 11; -Возрожденный народ. Краткие очерки по -истории алтайцев. Новосибирск, 1942; Р ан ­ ние формы феодальных отношений у кочев­ ников. Записки Хакасского научно-иссле­ довательского института языка, литерату­ ры и истории, в. I, Абакан, 1948.