Сибирские огни, 1949, № 2

вать, что и советскими учеными в деле изучения алтайского героического эпоса сделано чрезвычайно мало, хотя попытки затронуть или рассмотреть этот вопрос предпринимались крупнейшими востокове ­ дами: филологами и историками. Они о к а ­ зались бессильными. О бъясняется это п р еж ­ д е всего тем, что изучение алтайского г е ­ роического эпоса велось с антинаучных теоретических позиций, следовательно не могло д а т ь положительных результатов. Сыграла в этом некоторую роль и недо ­ статочность записей и публикаций алтай ­ ских эпических произведений. Заключения о них делались по случайным неполным образцам, опубликованным в литературе, а подлинный героический эпос, бытовавший среди алтайцев, оставался малоизвестным науке . Большой ущерб делу изучения герои­ ческого эпоса азиатских кочевников, в част­ ности алтайцев, нанес акад . Б. Я. Вла­ димирцов, выступивший в своей известной работе «Монголо-ойратский героический эпос»1 с «теорией» сниженной культуры . Автором этой «теории» является п редста ­ витель буржуазно-социологической школы в фольклористике Ганс Науман, теоретиче­ скую близость которого к фашистской и д е ­ ологии установили советские фольклори ­ сты .2 В основе упомянутой «теории» нахо­ дится мысль об отрицании авторства, наро­ д а в устном творчестве, о творческом бесплодии народа. Согласно этой «теории» устное творчество объявл яется творением господствующих классов. Н арод ничего не творит, а только пересказывает произведе­ ния, созданные «высшими» классами об­ щества .3 Б . Я. Владимирцов объ явл яет героиче­ ский эпос монголов принадлежностью мон­ гольской феодальной аристократии. Мон­ гольская аристократия, по Б. Я. Влади- мирцову, «не только хранительница, пРас_ пространительница эпических сказаний, но и создательница»4. «Степная аристокра­ тия, — пишет акад . Владимирцов, как хранительница заветов старины и является главной носительницей героического эпо ­ са . Она или выставляет из своей среды профессиональных певцов былин, или иод- 1 Государственное И здательство «Все­ мирная Литература», Петроград , 1923. 2 H an s N aum ann P rim itive G em e in - sc h a i tsk u l tu r . B e itrag e zur V o lkskunde und M y tho log le , Jen a , 1921. 3 Творческую роль народа в фолькло ­ ре у нас в дореволюционной России отри­ цали представители так называемой «исто­ рической» школы, стоявшие на позиции буржуазной позитивистской методологии 90-х годов. Особенно ярко это проявилось в работах К елтуялы , с взглядами которого, к а к и других подобных «теоретиков», бо­ ролся М. Горький. См. Е. i B i . Гиппиус и В. И . Чичеров «Советская фольклористика за 30 лет». Советская этнография за 1947 г., № 4. 4 Предисловие к «Монголо-оиратскому героическому эпосу», стр. 9. держивает, покровительствует им... она считает героический эпос не только на- ционально-ойратским, но прежде всего «своим» достоянием, достоянием своего класса , своего рода. Кого ж е воспевают старинные богатырские песни, как не ее предков, к ак не степных аристократов; кто эти богатыри, герои эпопей, как не вожди , князья, аристократы»1. Углубляясь в этот вопрос, он приходит к антинаучному выво­ ду, отрицающему народное эпическое творчество у западных монголов, основы ­ вающемуся на более чем сомнительной идеализации монгольских феодалов . Н ахо ­ д я богатырские эпопеи «выражением духа, чаяний и идеалов ойратской аристократии», Б, Я. Владимирцов утверждает: «Они не национальны, они принадлежат одному классу ; но этот-то класс , класс степной аристократии является и являлся раньше, может быть даж е в большей степени, чем теперь, выразителем национального харак ­ тера, всей национальной жизни. Степной аристократ кочевник не только теперь, но и раньше, в период наибольшего процвета­ ния ойратского феодализма, всегда был, по условиям кочевой жизни, близок народу, жил всегда с народом, как живет теперь одной с ним жизнью, дел я одни и те же скорби и радости. Поэтому он не только предводитель, но и представитель просто­ го народа, его живой голос»2. Этот отры ­ вок как нельзя лучше характеризует анти­ научный характер концепции Б. Я. Влади- мирцова, выступающего апологетом монго- ло-ойратской аристократии, с проповедью гармонии классовых интересов у кочевни­ ков, резко извращающего подлинную функ­ цию монгольских эксплоататоров в жизни их народа. Рядовым кочевникам, простым монголам-ойратам в процессе устного эпи­ ческого творчества Владимирцов отводит исключительно скромную роль — любить и восхищаться эпическими созданиями мон­ гольских угнетателей. «Простой народ, — продолжает там ж е Владимирцов, — т а к ­ ж е считает эти богатырские эпопеи своим национальным и дорогим достоянием, лю ­ бит их, отдыхает душой, слушая их испол­ нение, с волнением следя за приключениями богатырей, такж е восхищается ими, питает­ ся их идеями, их жизненной указкой. Так же, как и из среды аристократии, из про­ стого народа выходят вдохновенные певцы героических эпопей, и они не вносят при этом ничего своего, ничего не меняют, вполне следуют указаниям старой аристо­ кратической школы»3. Вот к каким антинародным, реакцион­ ным взглядам привело акад . Владимирцова его некритическое отношение к буржуазно­ социологической «теории». Нетрудно ви ­ деть , в каком вопиющем противоречии с фактами, с достижениями современной науки находится его концепция. И сходя из того, что расцвет героического эпоса у за- 1 Предисловие к «Монголо-ойратскому героическому эпосу», стр. 26. 2 Предисловие к «Монголо-ойратскому героическому эпосу», стр. 27. 3 Там ж е стр . 27.

RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2