Сибирские огни, 1949, № 2

оставить? Нет! Н е могу и не пойду... — упрямился старик. Но он пошел. В ту ночь, когда вся деревня спала под покровом темноты, в избе Зудова горел огонек. П авел Назарыч чертил «план» той части Саянэ, где ему приходилось бы ­ вать , и по мере того , как на листе бумаги появляли сь реки, озера, гольцы , старик успевал рассказывать мне о звериных тро ­ пах, порогах, о тайге . Естественно, рисуя знакомые места, он вспомнил многое, что бы ло пережито лично, а это,, как о к а за ­ лось , в его жизни было самым значитель­ ным и сильным. П еред сном он разбудил жену и при­ к а з а л утром топить баню. Такое внезапное решение меня несколько удивило. — Растревожили вы своими расспроса­ ми старика, — говорила с упреком жена П авл а Н азарыча, когд а мы на минуту оста ­ лись с нею одни. — Боюсь не выдержит, пойдет. — И немного подождав, добави­ л а : — видно уж на роду у него написано пропадать не дома, а где-нибудь в Б ер е ­ зовом ключе или в Паркиной речке. И что тянет его всю жизнь в эти горы?! — ста ­ руха вздохнула, да так глубоко , будто Саяны были самым тяжелым ее прошлым. Утром истопили баню. Старик достал из-под навеса два веника и позвал соседа, коренастого мужика. — Руки слабые стали, париться не мо­ гу. Спасибо И гнату , не отказывает, — г о ­ ворил П авел Назарыч , указывая на соседа. Раздевш ись у бани, Зудов надел на голову шапку-ушанку , а Игнат — длинные меховые рукавицы, и оба вошли в натоп­ ленную до невозможности жарко баню. Через несколько минут Игнат уж е хлестал распаренными вениками старика. Тот вер ­ тел ся , стонал. — О-ой!.. не могу!.. — кричал не своим голосом П авел Назарыч. — Ну, еще по лопаткам! Выше!.. Ниже!.. Д а поддай ж е , сделай милость еще, Игнат!.. И гнат плескал на раскаленные камчи воду и снова принимался хлестать старика, но через несколько минут не выдержал и выскочил из бани. З а ним следом, чуть живой, выполз на четвереньках и сам, р ас ­ паренный донельзя , Зудов. П о сле бани старик раскинул в избе на полу тулуп и долго , блаженствуя , леж ал на нем неподвижно. — Ну , старуха, и натопила ж е ты нынче баню! — сказал он после получасо­ вого отдыха. — У важила старика!.. Ж ен а П авл а Назарыча в это время во­ зил ась с приготовлением завтрака, и эта фраза была, видимо, толчком, от которого нервы ее не выдержали . Она склонилась к печи и, спрятав голову в накрест слож ен ­ ные руки, тихо по-старчески заплакала . •— Знаю , П авел , твои думки, — всхли ­ пывая, говорила она. — Н е зря среди н е ­ дели баню заказал ! — Она вдруг подняла голову и, прямо посмотрев на мужа, доба­ вила: — Ну , что ж , иди, коль нужно! Старуха вышла из избы и, закрыв лицо платком , дол го сидела н а порожке. Так все было решено. Старик попросил меня сходить с ним к председателю колхоза и отсрочить на не ­ сколько дней его выезд. Когда я прощался со стариками, П авел Назарыч уж е стащил в избу дл я ремонта свое охотничье снаряжение, а жена с гру ст ­ ным лицом заводила тесто для сухарей. Все это вспомнил я, ночуя под гольцом Козя , у глухариного тока. Рано утром, когда на небе ещ е не было и признаков рассвета, мы с Кириллом Лебедевым пробирались по залесенному гребню, к глухариному току. Все вокруг нас было объято ночной тишиной. Не ш е­ велясь , дремали столетние кедры , спал пернатый мир и не слышалось ветерка. Только шум лыж неприятно резал слух. Я зад ерж ался у валежника , грудой л е ­ жавшего в центре тока и послужившего мне хорошим' прикрытием, а Л ебедев ушел дальше. Когда умолкли его шаги, я у сел ­ ся в своем скрадке и замер. Вершины толстых кедров сливались с темным небом, и я не знал, с чего начнет­ ся день. То ли заря встревожит ток , то ли песня разбудит утро. Вдруг позади меня защ елкал глухарь. Звук разнесся по про ­ стору. Он еще не умолк, как справа тихо простонала капалуха. Ей ответил с ближ ­ него гребня второй глухарь, и ток проснул­ ся. Сверху, слева, отовсюду неслись ч а ­ рующие звуки брачной песни. Их станови­ лось все больше, они пленили меня, хоте­ лось бесконечно быть во власти этих зв у ­ ков. Я приж ался к скрадку и слушал, а песни росли, множились, охватывая все больше и больше тайгу. Внезапный выстрел оборвал мои наблю ­ дения. Сразу смолкли звуки и сквозь на ­ ступившую тишину я слышал, как упал на землю подстреленный Кириллом глухарь. Но не прошло и минуты, снова поли ­ лись глухариные песни. Я приподнялся и, всматриваясь в уж е поседевшие от насту ­ пающего утра вершины кедров, увидел на сучке знакомый силуэт птицы. Глухарь пел не переставая, громко и стройно. Я припод­ нял ружье и, сдерживая волнение, посадил птицу на мушку. Но руж ье д ало осечку . Глухарь внезапно умолк и, вытянув шею, захлопал крыльями по темному лесу. Патрон засел крепко , я торопился и сломал выбрасыватель. Охота была сорв а ­ на. Мне ничего не оставалось , как вернуться на табор. А песни, одна за одной, не умол ­ кая, неслись по тайге. Я решил остаться и, прижавшись к холодной колоде , слушал. Сколько величественного было в песнях этих птиц, сколько бури и страсти прино­ сило им это апрельское утро! Скоро скво зь зеленые вершины кедров стал просачиваться свет, он медленно р а з ­ ливался по лесу и гнал прочь поредевший мрак ночи. Вдруг снова грянул выстрел; на короткое время оборвались песни, но скоро вновь все ожило. Еще стройнее и азартнее запели самцы, будто торопились насладиться и песней и короткой весенней зарей.