Сибирские огни, 1948, № 2

Вместо эпилога Сидя в юрасе, мы некоторое время мол­ чали. Потом я спросил Ичалова, что же было дальше с партизанским отрядом, (к - даной, Аямой, Анюем и всеми пастухами •и оленеводами? Он посмотрел на меня, хитро прищурив глаза. — Однако, зачем ты хочешь все знать? На пасхале больше ничего нет. Ты сам хорошо можешь понимать. Партизанский отряд стал самым большим советским ро­ дом в тундре. Много лет председателем его был старый пастух Анюй. Когда Анюй умер, оленеводы председателем избрали Оклану. Потом в нашем советском роде стал колхоз — артель и Оклану сделали председателем артели... Омана много л ег вспоминала своего мужа Чавата, а потом мы поженились... — Как, ты — муж Окланы? — уди­ вившись, спросил я. — Айяха!.. Уже прошло десять лет... Давно мы живем с Окланои вместе. Ичалов набил трубку и с удовлетворе­ нием закурил. Я задумался. Передо мной встали два образа: камчадал Ичалов — проводник красноармейского отряда и ко­ чевница Пораполъского дола — женщина крайнего Севера, которая прошла тысячи километров по безлюдным' просторам тунд­ ры...