Сибирские огни, 1948, № 2

Десять партизан втащили нарту на сопку, где торчали скалы, и там в кам­ нях положили банку, завернутого в оленьи шкуры и меха. Ему оставили ©го ружье, трубку, книгу «Медицинский лечебник», кружку, из которой он пил май. Десять выстрелов прогремел© в честь бачки. А когда люди спустились с горы, Ашой произнес свою короткую речь. Он сказал: — Эта сопка не имела имени, теперь мы ее назовем «Сопка-бачки». Пусть •каждую весну, когда оленеводы будут гнать к морю свои табуны, они пройдут мимо сопки и скажут: «Здравствуй, бач­ ка! Твоя рука хранит нас я указывает верную тропу!..» 4 Послышался резкий возглас: — Стой, пароль!.. И отклик. Он показался Омане знако­ мым. В одно мгновение она стала на лы­ жи и бросилась к Черновому Ущелью. Кто мог так поздно возвращаться в отряд? Оклана дышала отрывисто от поспешной езды на лыжах. Она запыхалась. Но серд­ це радостно застучало в груди. Она услы­ шала знакомый голос, увидела знакомую сутулую фигуру, круглое лицо, заиндеве­ лую редкую бородку и малахай бурого вы­ поротка, прожженный в нескольких ме­ стах. Это был Ичалов.. Оп стоял с подня­ той в руках винтовкой. — Инты, Ичалов, как ты пришел сю­ да? — закричала обрадованная Оклана. — Айяхта, Оклана!.. Я принес вам ра­ достную весть. Люди с Красной Звездой освободили Старое Ущелье!.. Я хочу ви­ деть комиссара... Оклана стояла в т еш за скалой. Ича­ лов был рядом возле собачьей упряжки. Он опустил ружье и подхватив обе ее руки, долго тряс. — Как хорошо, Оклана, теперь можно кочевать к берегу моря, и люди с Красной Звездой получат олешек и свежее мясо. Оклана тащила Ичалова за рукав кух­ лянки и повторяла: — Большая радость, шибко обрадуется комиссар!.. Она привела его в командирскую па­ латку. Ичалов еле стоял на ногах. Он очень устал и ему хотелось есть. Оклана быстро повесила на железный крюк чай­ ник над очагом, подбросила дров и пода­ ла кусок вареной оленины. Ичалов с жад­ ностью схватил мясо. Сколько голодных дней он провел? У него нехватило даже рыбы, совсем отощали его собачки. Ему хотелось скорей привезти письмо комис­ сару. Омана на время оставила Ичалова од­ ного и побежала в большую юрту, чтобы предупредить комиссара Коптева, которого теперь партизаны называли «наш бачка». В большой, юрте день и ночь сидели старые оленеводы и пастухи, они судили князца Эмауе. Они лишили его наслед­ ственной грамоты, сорвали медаль с его груди. Была уничтожена шкатулка с бир­ ками на должников. Он сидел, как заг­ нанный в капкан волк. Глаза, полные злобы и ненависти, устремлены были на него. Все знали о его1 предательстве, как он помогал желтолицым, как перешел на их сторону. Омана вошла, когда поднялся старый пастух Ашой и впился в князца глазами: — Я так думаю, волку — волчья тро­ па... Он готовил волчью тропу нашему бачке Ивановичу, теперь мы бросим на нее князца... Бросим, чтобы никакой памяти о нем не было, чтобы и наши предки не приняли его в свое стойбище... Он был самый худой человек!.. — Ача!.. Ача!.. Волку —- волчья тро­ п а ! ..— подтвердили стары© оленеводы и пастухи. Оклана растерялась. В большой юрте было много народу. Они были взволнова­ ны. Только один бачка Коптев сидел мол­ ча. Большой фонарь стоял рядом с ним и освещал ©го длинное озабоченное лицо. Он быстро повернул голову, когда к нему приблизилась Оклана л, наклонившись, шопотом передала радостную весть. Лицо Коптева быстро просветлело, ои улыбнул­ ся. В большой юрте наступила тишина и все словно затаились. Коптев поднял фо­ нарь, как бы для того, чтобы осветить всю юрту и всех сидящих в ней, и гром­ ко сказал: — Уведите осужденного Эмауе, он больше не князец, мы его лишили всех прав в тундре... На волчью тропу крово­ жадного волка!.. Пусть о нем потеряют память наши дети и все оленеводы!.. Когда князца увели, Коптев снова по­ ставил фонарь на место и среди оленево­ дов л пастухов послышалось торопливое перешептывание. Затем опять наступила тишина. Коптев поднял руку с письмом, привезенным Ичаловым и переданным Ок­ лада#. — Люди с Красной Звездой освободили Старое Ущелье!.. Нам свободна дорога к берепу моря!..