Сибирские огни, 1948, № 2

Вапака уже услышало топот копыт и пе­ вучий скрип полозьев. Кто-то спешил, гнал быстро оленей. Вапак плотней при­ крыл кожей вход в юрту, а сам запря­ тался в полог. Что-то часто к нему стал ездить народ, как бы не нажить беды. Добрые вести не в каждое хорошее ухо попадают, а залетают в худое. Вчера толь­ ко у Вапака был шаман Найнып, ему не /тонра-вилась болтовня старого родича. Он кричал, грозил наслать злых духов, если Вапак не уймет свой сорочий язык. Ра­ зозлился Найнып еще и потому, что ста­ рый родич не сказал ему, куда ушел Красный отряд. Напугался Вапак шамана. Князец обещался отобрать у него табун оленей за долги. Лучше молчать. Молчание ограждает повой души, — так давно говорили его предки. Вапак затаился в пологе. Нарта остановилась у юрты и кто-то уже искал рукой откидную кожу. Послышался воз­ глас: — Эй, старшинка Вапак, жив-здоров. Вставай, что так крепко спишь, как мед­ ведь в берлоге!.. Послышался знакомый голос. Вапак неохотно вылез из полога, в темноте на­ толкнулся на вязку дров. Дрова рассыпа­ лись, зашумели. Двое приезжих уже стояли в юрте. — Зажги жаровник, старшинка. В твоей юрте темно, как в сугробе!.. — повторил тот же голос. — Га, нет у Вапака жиру, откуда те­ перь жир!.. — наконец отозвался старый родич. — Эй, плохо ты живешь старшинка, худо живешь!.. Вапак на-ощупь отыскал сухих дров и подбросил их в костер. Пламя взметну­ лось и осветило юрту. Двое приезжих сейчас же присели на карточки, чтобы не дышать дымом, заполнившим вершину юрты. Снимая малахай, низенышй, косой, опершись на одно колено, тут же протя­ нул руку. — Эй, старшинка Вапак, видишь к тебе Ашой приехал в гости!.. Вапак, растерявший людей своего- рода, от радости заерзал ногами, закрыл глаза, потом снова открыл, словно его неожидан­ но ослепило пламя от костра. Для Вапака была неожиданная встреча. — Га, Анюй, какая пурга тебя сюда гнала?.. Мне говорили, давно твой след простыл и ты совсем пропал!.. Анюй, довольный, что увидел родича, заулыбался, показывая свои черные про­ куренные зубы. — Для кого Ашой мало-мало пропал, а для кого нашелся. Э-э, Анюй, теперь никогда не пропадет. Анюй будет долго- жиьь, больше самого князца Эмауе!.. Он загадочно подмигнул и приятельски похлопал по плечу старого родича, но сейчас же спохватился. Анюй только те­ перь вспомнил, что ничего не сказал Ва- паку о приехавшем с ним человеке. — Эй, смотри, старшинка, это наш бачка, большой начальник партизан, Пет- ра-та Иванович... Приехал спросить тебя, как ты встречал в своем стойбище людей Красной Звезды. И еще скажи, куда по­ шел Красный отряд?.. Вапак нахмурился, разглядывая нового гостя. Теперь ему стало понятно, куда пропал Анюй, почему' его ругал шаман Найнып, а князец грозил отобрать та­ бун. О партизанах уже знали в большой тундре. Недаром и его, Вапака, шаман на­ зывал партизаном и кричал: «О Красном отряде тебе сказал Белый Волк, — это он волнует людей тундры... Ты помогаешь партизанам!..». Вапак знал, что шаман, князец и сбор­ щики ясака — -старшинки «Белым Вол­ ком» называли Петра Ивановича Ерепова. Это он заставил Эмауе платить пастуху за каждый год по шесть -оленей. Многие- пастухи ушли к Крепову вместе с табу­ нами, и -князец ничего не мог с ним сделать. Выло известно, что лоце Крепов -в тунд­ ру к оленеводам -пришел из Колым-ска с бритой головой каторжанина. Он три раза бежал из «ледяного мешка», его ловили и снова возвращали. Октябрьская револю- ндя -освободила его о-т каторги, но радост­ ные вести в Колымск пришли очень позд­ но. В Сибири уже орудовали колчаковцы. Спасаясь от белогвардейцев, большевик Крепо® ушел в тундру к оленеводам-ко- чевникам. Он -кочевал с чукчами, коря­ ками, эвенками, знал их язык, слал с ними в одной юрте, кушал и-з одной де­ ревянной чашки и пил чаи из -одного мед­ ного чайника. Чукчи звали его «Мелевь- етьхин» — «наш лекарь». Он лечил -в тундре всех — людей и оленей. В бедственный год, когда тундра обле­ денела и крепкий на-ст покрыл ягельные пастбища, старые опытные оленеводы пророчили гибель табунам. Животные бо­ лели к-опытицей, гу-бянкой, тощали и еле поднимались иа -ноги. Тогда-то имя лека­ ря, большевика Крепова и прогремело по- всей тундре и но сей день не сходило с.- уст оленеводов.