Сибирские огни, 1948, № 2

попросил спирту. Это был железный человек, с черными крапинками па лице. Крапинки были угольной пылыо, они ■въелись в кожу лица. Черными пятнами покрыто 'было и все его тело. Забойщик из Сучанских копей, Тюмин носил следы «всей профессии на коже. Черные смоли­ стые волосы, словно были прокопчены угольным дымом и припорошены пылыо. Молчаливый, застенчивый, он редко вступал в разговор. Его часто видели вдвоем только с Федотовым и поражались, что связывало этих людей. По характеру Федотов был прямой противоположностью Тюмину. Добряк, чрезмерный балагур и весельчак. Все лицо его казалось, малень­ ким, сморщенным, книзу заостренным, хитроватым.1Говорил он с подмигиванием, улыбкой. Красноармейцы звали его «Дед Востренький». Большой охотник до рас­ сказов на остановках, когда отряд спа­ сался от пурги в палатках, он без конца веселил ре-бят анекдотами, или повество­ вал о длинных своих приключениях в по­ исках «златой клади» в Уссурийской тайге. Ему было лет пятьдесят, когда он встртил Тимина в партизанском отряде. Потом они уже не разлучались. Вместе участвовали в боях под Волочаевкой, бра­ ли Владивосток и добровольно согласились ехать на север, потому что бить самураев им было подстать и невиервой... Вместе они попали и в «Летучий отряд». Старый Федотов еще отлеживался в волчым кукуле, когда поднялся Тюмин. Отказавшись от нарт и собачьей упряжки, он стал на лыжи. Федотов сначала запро- трстовал, но потом, лежа на нарте, только махнул рукой. — Леший ты какой-то, Ефим!.. Тебе все нипочем!.. Ефим Тюмин, подвязывая лыжи, глу­ боко вздохнул и, выпрямись, крякнул: — А ты, старина, меня не замай... Ме­ ня однажды в шахте землей придушило... Три дня пролежал без сознания... А по­ том откопали, отдышался... Прошло!.. — сказал он, слегка заикаясь. Федотов выздоровел, когда отряд подхо­ дил к отрогам большого хребта. Лиловый ■снег лежал на его обочинах. Гребень ку­ рился, и прозрачный легкий дым висел над ним кисейной завесой. Ичалов с опа­ ской посмотрел на гребень хребта. — Нехорошо куритея гора, однако, там пурга ходит... — предупредил он ко­ манейга. Повелец посмотрел на хребет и глухо Отозвался: — Знаю, что опасно, но иного пути у нас нет... За отрогами все реже стали попадаться лес и горы, раскинулась ровная, широкая тундра. Из-под снега выглядывали не­ большие тощие кустарники и карликовые деревца. В некоторых местах открывались ягельные пас.бища, залитые- водой и за­ тянутые льдом. В таких случаях Ичалов останавливался, ударял палкой по льду и сокрушенно вздыхал: — Совсем плохо олешке, ягель весь пропал... Негде олешке пастись!.. Тундру кое-где обветрило, на ней по­ явились черпые плешины. Рточковатая земля застывших болот, скудно припоро­ шенная снегом, тянулась без конца. Ле­ жал тонкий, хрупкий и опаспый лед. Собаки ие могли тащить тяжелые нар­ ты с кладью по голой земле. Но командир был неумолим. Он делал мало остановов. Шли, прихватывая и ночь. Короткий се­ верный день зимой длился всего три— четыре часа. Отряд двигался по восем­ надцати часов в сутки. Повелец старался сберечь время, зная, что впереди их ждут еще более тяжелые переходы. К тому же он рассчитывал раньше врага занять Пенжинскую губу, чтобы отрезать желто­ лицым путь у перешейка полуострова. Неделю отряд маялся, преодолевая го­ лоледицу в тундре. На пятый день упряж­ ки отказалась тянуть груженые парты. Пало сразу пятнадцать собак. Началась, цьгага. Люди питались или сухой, не- св-жей рыбой, или консервированным мя­ сом. У двоих участников этого тяжелого^ перехода началось воспаление десен, зу­ бы ноч'ршли. Сочилась кровь. В отряде давно уже иссякло свежее мясо, а консервы и рыба подходили к концу. Сделала привал. Н ужно было собраться с силами. Собак решено было подкормить. Они отощали и совсем походили на ске­ леты. Но люди... на этот раз не получи­ ли ничего. Они должны были экономить консервы для будущих переходов. Командир не мот смотреть в лицо своим подчиненным. Он был ответственен за их судьбу, жизнь, за ту борьбу, которую опи должны выдержать с врагом. Твердо уве­ ренный, что отряд преодолеет трудности дальнего похода, что моральный дух крас­ ноармейцев высок, командир все же пре- дупр дал комиссара : — Поддержи, Вася, дух у людей... Знаю, тяжело им!.. Ва илий Коптев, сутулясь, пряча лицо в густой борые и меховом капюшоне кухлянки, нечего не ответил. Он меддев-