Сибирские огни, 1948, № 2

•го сказать, но вдруг затих, будто прислу­ шиваясь. Он хотел в очень сильных вы­ ражениях напомнить Петру Сергеевичу о крайнем напряжении на заводе, о том, что есть же, наконец, предел человече­ ским возможностям, что легче всего со­ чинять планы, — но все слова застряли у него в горле. Он внезапно подумал, что возражения его нелепы п смешны: цифра плана была произнесена и она уже существовала для него, как обязательная цифра, — единст­ венным, все-таки, смыслом его воз­ ражении была надежда на получение по­ мощи или — чорт побери! — хотя бы на признание особой, невозможной труд­ ности задания. — Ну, как, Степан Ильич? — то ли неторопливо, то ли в раздумье спросил Петр Сергеевич. По Степан Ильич в его голосе различил вполне отчетливое сомне­ ние. Он заволновался, вдруг представил, что Петр Сергеевич уже намерен пойти к министру и добиться снижения плана. — Хорошо! — зазвеневшим голосом сказал Степан Ильич и твердым, сильным движением повесил трубку. Чорт побери, чорт побери! В конце концов, не Петру Сергеевичу, и не мини­ стру нужны эти тракторные катушки. А Степан Ильич теперь был совершенно убежден в том, что сколько бы он ни сде­ лал этих катушек — они все равно не будут лишними. Он еще не мог охватить одним мысленным взором всю величину предстоящей работы, — не потому что не умел, а потому что боялся окончательно убедиться в невозможности выполнения плана; но ему нужна была точка опоры, первый маленький успех, чтобы поверить в себя. Но все, что он мог сейчас сде­ лать, это, взяв трубку, приказать девуш- ке-оператору разыскать Федора Данило­ вича. — К счастью, он дежурный по заводу. Да, к счастью — повторил Степан Ильич, хотя не знал толком, почему — к сча­ стью, и зачем ему нужен сейчас Федор Данилович. Лиля, разыскивая Фролова, звонила в цеха. Степан Ильич посидел несколько минут неподвижно, потом сказал: — Утро вечера мудренее, — приту­ шил свет на столе и твердой походкой направился к выходу. По остановился. Спать! Какой сейчас, скажите на ми­ лость, сон! Степан Ильич сел на диван и начал думать. В конце концов, трудность положения была не столько в том, что план высок, невозможно высок, а в том, что его на­ до выполнить к сроку. Весна — заказчик нетерпеливый — не захочет ждать ни одного дня. Где-то в пути находятся но­ вые станки, в классах вечерней школы обучаются их будущие хозяева-мастера, но — сейчас, сейчас... Прессформа для тракторной катушки будет готова завтра. Сроки, сроки! Хотя бы па день сдвинуть сроки! Ничего не придумаешь. Иочыо инструментальный цех не работает. И поэтому, что сможет предпринять сейчас Федор Данилович? Ничего не сможет, и незачем его вызывать — пусть дежурит, да за порядком смотрит на заводе... Вспомнив Абросимова, Степан Ильич оживился. Какие там у него предложе­ ния? Может, действительно, что-нибудь дельное придумал там, на фронте, и без дополнительных затрат сумеет увеличить производительность пластм_ассового цеха? Так думал, сидя на диване, Степан Ильич, стараясь найти выход, чтобы пе­ рехитрить время, хотя бы на день сокра­ тить сроки... Ио у времени неумолимый ход, оно не щадило Степана Ильича: шел четвертый час ночи, и голова директора все чаще клонилась к груди... Сергей, действительно, вез кучу всяких предложений по рационализации работ на гидравлических прессах. По он знал, что, в конечном счете, одни предложения дела не решают. Сергей думал о том, с кем предстоит ему работать. Он в первую очередь вспоминал сейчас не тех, кого оставил со спокойным сознанием: не под­ ведут! а тех, кто еще робко входил в це­ ховую семью. Вообще все, что осталось незавершен­ ным или неясным, особенно тревожило Сергея на фронте. Он много думал об Илюше, Лиле. Но, странное дело, размыш­ ляя о других, он в первую очередь вспо­ минал не тех людей, с которыми дружил, а, наоборот, тех, с которыми жил не в ладу. Много ему насолил Федор Данило­ вич, бывало, кричал как на мальчишку, в последнюю ночь совсем разругались — несносный старикан! А вот думает о нем сейчас Сергей с добрым чувством. Веселую минуту пережил он, представ­ ляя, как Федор Данилович будет сдавать цех ему, «молодому и передовому»! Ин­ тересно, как будет выглядеть самолюбие товарища Фролова? Иу, не заманчивая ли предстоит картина, когда Сергей, войдя в цех, начнет,— а это он сделает обязатель­ но, назло! — начнет придираться к пу­ стякам: это плохо, это нехорошо, а по­ чему, например, такая-то прессформа не отремонтирована или не сделана новая, ее, как я понимаю, обязан был изготовить тот же самый Федор Данилович Фролов?'