Сибирские огни, 1948, № 2

рал, кое-где переделал — и слово зазву­ чало гораздо сильнее, ярче и убедитель­ ней! Очень серьезный счет должен быть предъявлен не только Сартакову, но и его редакторам. Беда Сартакова не только в том, что он сам недооценивает значение слова, но что — вместе с ним — недооценивают это значение и его редакторы. «Как же читаются рукописи, — спра­ шивал Горький, — если возможны такие обмолвки, описки, ошибки?» Горький под­ черкивал «обязанность редактора — помо­ гать начинающему писателю» и справед­ ливо требовал, чтобы редактор «знал боль­ ше писателя» и «непрерывно учился свое­ му делу». («О пользе грамотности»). Но если Сартаков пишет в «Селе дале­ ком»: «одна за другой стали распахивать­ ся створки окон, прикрытых жителями в чаянии сильной грозы», а редактор его не поправляет, полагая, видимо, что чаяние и ожидание, это — одно и то же, — можно ли сказать, что редактор знаетг русский язык лучше писателя? Да, и редакторам Сартакова можно предъявить очень серьезный счет! Вспомним еще раз замечательные слова А. М. Горького: «Всем нам, дорогие товарищи, пора по­ нять, что у нас, в стране Советов, лите­ ратура призвана к делу глубочайшей все­ мирной важности и что никогда еще н нигде на литераторах не лежало такой от­ ветственности перед читателем, какая воз­ ложена на всех нас. И пора понять, что* учиться никогда не поздно и что нам не­ обходимо учиться больше, чем людям- иного мастерства, ибо мы, выступая в ка­ честве изобразителей новой действитель­ ности, тем самым выступаем, как «учите­ ля жизни». («О прозе»). Так говорил нам великий мастер. И заветы его должны быть для писате­ лей Советской страны законом.