Сибирские огни, 1948, № 2

вводить внутривенно, что сразу же огра­ ничивало его возможности только мест­ ным применением. Оба новых антисептика оказались бес­ сильны против восковой брони бациллы Коха и против многих других болезне­ творных микробов. В этом отношении л е ­ тучие фракции фитонцида лука и чеснока отличались рекордной проницаемостью и оказались смертоносными даже для бацил­ лы Коха и предельно устойчивой сенной палочки. Фитонциды впервые вступили на путь широкой врачебной практики, имея перед собой таких серьезных «конкурентов», как пенициллин и грамицидин. Дело заклю­ чалось не только в признанной эффектив­ ности последних, но в новизне и необыч­ ности фитонцидов. Перед врачом были запаянные блестя­ щие ампулы пенициллина в запломбиро­ ванной, затянутой в целлофан упаковке, и луковицы, круглые луковицы с кухни. Сложное и тонкое производство пеницил­ лина и кухонная терка, с помощью кото­ рой приготовляется луковая кашица. Как ж е тут не задуматься? Как же тут коле­ баться в выборе? Как же тут не рассме­ яться? И во врачебной среде находились люди, которые едко упрекали «незадачли­ вого экспериментатора» в уходе от науки к знахарству, от пенициллина к луковой кашице. Были упорные критики, прямо противо­ поставлявшие фитонцидам американские антисептики. Д ля них все заслоняла фор ­ ма: ампула и луковица. Они упорно не желали понять, что фитонциды высших растений применялись школой Токина та ­ кими, какими их создала природа, а гра­ мицидин и пенициллин искусственно вы­ делены и, нужно думать, значительно и з­ менены. Эти критики не желали понять, что растительные антисептики и у плесне­ вого грибка пенициллюма и у лука так же, как у многих других растений — ре­ зультат многовековой эволюции, что и пе­ нициллин и фитонциды биологически равнозначны: фитонцидами, т. е. защитны­ ми веществами растения от микроорганиз­ мов являются и летучее вещество лука и пенициллин. — Самыми мощными бактерицидами среди всех, открытых наукой, являются сами растения, животные и человек, — говорил Токин, высказывая старую мечни- ковскую мысль. Он прекрасно видел, что не все то, что выдается за «сенсацию» и «новинку», является в действительности новым и не все «новое» является прогрес­ сивным в науке. Тогда, в 1944 году, Токин не мог, ко­ нечно, знать, что замечательные бакте­ рицидные свойства плесени были от­ крыты и изучены русскими учеными Монассеиным и Полотебковым, врачом Л е ­ бединским за несколько десятков лет до вторичного открытия их англичанином Флемингом в 1928 году, что в русском «Военно-медицинском журнале» за 1871 год уже были опубликованы результаты исследования и успешного лечения с по­ мощью плесени гнойных язв и ран. («Правда» за 17 марта 1948 г.). Русская наука, русская теоретическая мысль, раз­ вивая идеи Мечникова, на полстолетия вперед осветила путь, по которому шли и продолжаются сейчас поиски могучих за­ щитных сил организма. Указывая на огромную роль антагониз­ ма между бактериями, говоря о «благо­ детельных бактериях», еще совершенно не используемых человеком, Мечников пря­ мо предсказал открытие грамицидина. Мечников оставил после себя целую философию медицины. Он нашел место учения о болезнях —- общей патологии в большом ряде биологических наук: «Об­ щая патология должна быть соединена с зоологией или, скорее, с биологией, чтобы составить ее отрасль — сравнительную патологию». Будучи сам натуралистом, Мечников требовал от врача, чтобы за микстурами, порошками и мазями врач никогда не за ­ бывал того, что он натуралист. Современная советская медицина все чаще обращается к широким идеям Меч­ никова. Медицина все более сближается с биологией. Идеи Сперанского о роли организма, о роли нервной системы в па­ тологии, работы Богомольца по продлению жизни, поиски биологических антисепти­ ков, все эти фитонциды, бактериофаги, лизозимы, грамицидины, ацидофильные пасты, бактерицидные начала в личинках мух и десятки других, несравнимых по своему значению, фактов -— все они идут по одному большому руслу, берущему на­ чало в горных вершинах идей Дарвина— Мечникова. В вопросах антагонизма между микро­ бами, в создании теории растительных бактерицидов советская наука занимает ведущее место в мире. Свыше полувека тому назад русский ученый Мечников, один из основателей современной научной медицины, дал миру великолепную теорию фагоцитоза и указал место учения о бо­ лезнях в ряде естественных наук. Широкие и глубокие обобщения совет­ ских ученых дали плодотворную теорию фитонцидов, как защитных сил раститель­ ных организмов, выработанных эволюцион- но. Эта теория бросает яркий свет на ту дорогу, по которой идут сейчас поиски растительных бактерицидов, еще более мощных, чем те, которые уже известны.