Сибирские огни, 1945, №6

Парижа. Томик стихов Мицкевича. В нем — третья часть «Дзядов», «Дорога в Россию», послание «Русским друзьям». Пушкин взволнованно перелистывает страницы. Воспоминания теснятся в груди. Снова в глазах — мокрый петербургский вечер у памятника Петру, незабываемые часы, проведенные вместе. К ак будто с каждой страницы этого томика веет дыханием молодости, дыханием весны. Правда, к радости примешивается и горечь. Слишком далеким, напоенным слезами гнева и боли кажется ему голос польского друга. И все-таки теплый порыв волнения охватывает сердце. Хочется вот сейчас же сесть за стол и перенести на бумагу строфы стихов, уж е рождающихся в сердце, думы и чувства, которые тавеяЛи стихи польского поэта, — друж ес­ кий привет из чужбины. Рука берет Перо и строчки одна за другой Ложатся на чистый лист бумаги: „.Ой между нами жил Средь племени, ему чужого; злобы В душе своей к нам не питал, и мы ' Его любили. Мирный, благосклонный Он посещал беседы наши. С. ним Делились мы и чистыми мечтами, И песнями. (Он вдохновен был свыше, И свысока взирал на жизнь.) Нередко Он говорил о временах грядущих, Когда народы, распри позабыв, В великую семью соединятся. Мы жадно слушали поэта... Это Пушкин отвечает своему далекому польскому другу, своей далекой молодости. «ОДИН ИЗ Д РУ ЗЕЙ ПУШКИНА» Рассказывают, что, узнав о гибели Пушкина, Мицкевич воскликнул: — Поеду в Россию, убью Дантеса! Через несколько дней во французском журнале «Л е глобе», появляется статья «Александр Пушкин». В ней и глубокое ощущение непоправимой утраты, понесенной русской культурой, человечеством, в ней — и сердечная дружеская боль, и слезы по убитому другу, и сознание величия и значения пушкинской поэзии. Настолько волнующа сила этих пророческих строк, вызванных душевным потрясением, личным горем, что они, спустя сто лет, кажутся написанными сейчас, в ' наши дни. «...Пуля, сразившая Пушкина, нанесла страшный удар России интеллек­ туальной. Имеет она и сейчас блестящих поэтов. Остался ей Жуковский, поэт полный достоинства и благородства; Крылов — превосходный баснописец, не­ сравненный в метких выражениях; Вяземский, который и в Париже мог бы удивлять слушателей своим остроумием. Но никто из них не заменит Пушки­ на. Не дано, видимо,, ни одной стране, чтобы в ней, больше чем раз в сто лет, рождался поэт с талантами столь обширными и разнообразными, которые, к а ­ залось бы, исключают друг друга. Пушкин, чей поэтический талант вызывал удивление читателей, слушате­ лей своих изумлял тонкостью, живостью и ясностью своего ума. Имел он прекрасную память и вкус замечательный. Слушая его, говорящего о полити­ ке своей или чужой страны, можно было принять его за мужа, поседевшего в государственных делах, ежедневно читающего отчеты всех парламентов мира.