Сибирские огни, 1945, №6

Но и это, смешение трех языков, не помогло. Выручили, как всегда бы­ вает в этих случаях, жесты. С француза сняли рюкзак, усадили за стол. Танкист налил стопку и пред­ ложил гостю: — Выпьем, камрад, за знакомство и за твою француженку. Давно не ви­ дел , забыл, поди, как и обращаться с ней, — и для ясности добавил, — с. бабой-то. Гость кивнул: — Мерси! — Понимает! — обрадовался танкист и восхищенно похлопал француза по плечу. Гость пил водку маленькими глоточками и весело поглядывал на своих новых друзей. Они ему нравились: такие замечательные ребята, простые, д у ­ шевные! Зашел к ним •— словно домой приехал. Что за народ такой, золотой, как французы! И ему уж е мало было жестов, хотелось высказаться. Он встал, веселый, подвижной и поднял рюмку: — Камрады, я пью это вино почета за ваш народ. Он умеет ненавидеть врагов и любить друзей. Где русские — все флаги свободно развеваются, все языки вольно говорят!.. Танкист поднял голову, смотрел на губы. Он слышал знакомые, привычные, как русские слова: цивилизация, депутат, коммуна, конференция, гражданин, интернационал... И танкисту казалось, что француз говорит то, что лежит на сердце у него, советского танкиста, и ему было понятно, что он говорит. Едва француз кончил, танкист вскочил и закричал в восторге: - — Я понял, обратно все понял! «Нам дозарезу нужно быть в Берлине, непременно нужно там быть», — вот что он сказал. ...К полночи разговор в комнате умолк. Сон сломил людей. Лейтенант пе1 хотинец свернулся на кровати калачиком — может быть, ему снятся холодные карпатские ветры. Танкист что-то бормочет во сне и сжимает руку с подарком- девушки. Майор широко раскинул руки и, кажется, улыбается. Офицер с пе­ редовой беспрерывно натягивает на голову одеяло. Не спит только француз. У его кровати сидит Пешков и рассказывает о родных лесах: — Вот, к примеру, береза, что она?.. Француз не понимает слов, он смотрит в глаза лесорубу, и ему ясно: то ­ скует старый солдат о родных местах, ждут работы его натруженные руки. Француз кивает Пешкову и ему кажется, что он сам слышит шелест ветвей в лесах Франции и видит шторм моря, на котором он, бретанский. рыбак, ловил сардины... А за окном попрежнему неумолчно шумит фронтовая дорога. Это идут на запад наши новые силы, идет народ-победитель. Навстречу ему выходят дру ­ гие народы. Чехи встречают его с хлебом-солью, югославы, размахивая своими широкополыми шляпами, кричат в восторге: «Жйвио, Россия!» В Карпатской Украине в честь нашей армии поют трембиты. А в Польше... Когда мы сю д а входили, польские девушки забрасывали советские машины цветами. В одном оседле, как называется здесь поселок, из подвала, где люди прятались от нем­ цев, вышел навстречу нашим танкистам старик-поляк и бросился к ним. Из глаз у него текли слезы, он хотел сказать что-то, но не находил слов и толь­ ко целовал бойцов. Один -танкист обнял старика, и как ребенка, стал успо­ каивать: * - — Ничего, ничего, отец, все кончилось... Вот так ж е едет где-то по балканским странам на перепутье в Германию советский солдат Максим Черников. И люди от радости не знают, в какой угол комнаты усадить его, какой ключевой водой напоить его лошадей. В Югосла­