Сибирские огни, 1945, №6

В тот день, когда комсомольцы завода оказали Ане Пашниной высокую честь, предоставив ей право первой подписаться под текстом исторической клятвы Сталину, — в авину счастливую жизнь неожиданно ворвалась беда— Прямо с митинга, на котором состоялось подписание клятвы, Аня повела свою бригаду в цех. Взволнованные и радостно оживленные девушки поспешно разошлись по местам и сразу принялись за работу. Время в этот день летело - незаметно. Подготовительные цеха подавали задел непрерывным потоком, стан­ ки работали бесперебойно и контролеры за своим железным столом едва успе­ вали принимать готовые детали. Плавный ритм работы настолько захватил девушек, что когда на ^участке, спрашивая Катю Парфентьеву, появился вихрастый, явно озабоченный ремес­ л ен н и к ,— на него никто не обратил внимания. К атя стояла у строгального станка. Ремеслешник, стараясь не мешать ра­ ботающим, осторожно пробрался к ней и с мрачноватой таинственностью объ ­ явил, что ее требует комсорг Зайцева. Кате не хотелось отрываться от работы и она сказала, что пойдет к комсоргу в обеденный перерыв. Ремесленник все с той же загадочной таинственностью возразил, что Зайцева просила «послать ее немедленно». К атя покраснела от досады и, выключив станок, пошла во второй этаж , где под самой крышей в тесной и необыкновенно жаркой комна­ те, помещался цеховой комитет. В длинном и узком коридоре, вдоль которого лепились цеховые конторки. К атя столкнулась с Зайцевой. По той поспешности, с какой Зайцева схватила ее за руки, Катя сразу поняла, что случилось что-то необычное. Никогда еще медлительно-спокойная Нина не была такой расстроенной и подавленной! Втолкнув Катю в комитетскую конуру, она задыхающимся, прерывистым полу- шопотом сказала: — Знаешь, у Ани Пашниной несчастье! Мне только что позвонили по т е ­ лефону: ее мать попала под поезд!.. ' ' IX На протяжении пяти суток Катя Парфентьева не отходила от Ани. За это время они только однажды вышли из квартиры: проводили до кладбища тело аниной матери. К ате было невыносимо тяжко — за всю свою жизнь она не видела, чтобы человек так воспринимал беду: Аня как бы оцепенела, Или, пра­ вильнее сказать, окаменела в своем горе. По ночам она не смыкала глаз, — К атя это знала, потому что спала с Аней на одной постели, — днями же она сидела на кровати, потухшая, безмолвная и ко всему безучастная. К ате пришлось принять на себя все заботы по дому, а их было не мало, потому что анина сестренка Стюра была еще неспособна к самостоятельной жизни, бабушка же вовсе расхворалась и только лежала на печи, плача и го­ рестно охая. И з бригады, в одиночку, или по-двое, ежедневно приходили девушки. Они рубили дрова, носили воду, топили печь, и, закончив все дела, усаживались на скамью и поглядывали на Аню со стесненной и мучительной жалостью . По­ том они удалялись, и К атя их провожала. В сенях девушки потерянно спра­ шивали, что же это будет с Аней. Катя хмуро им отвечала, что они сами вcfe видят. Девушки вздыхали и встревоженно говорили Кате: — Ты смотри, глаз с нее не спускай... Если случится ч т о— Нина голову с тебя снимет! Катя гневно вспыхивала и с отчаянием шептала: — Ах, подите вы! Пришлите-ка лучше Зину Ларину.