Сибирские огни, 1945, №6

знать, что квартира депутата Государственной Думы неприкосно­ венна. Я сейчас позвоню вашему начальнику, чтобы он приказал вам немедленно убраться отсюда. Но полицейский, не слушая, вошел в комнату. Свердлов уже был на ногах. Быстро одевшись, он вышел на­ встречу. — Если не ошибаюсь, вы Свердлов, или как вас еще называют — товарищ Андрей? — язвительно начал пристав. — Да, я Свердлов, — спокойно ответил тот, жмуря глаза от яр ­ кого света. — Вы арестованы. Потрудитесь одеться. Вместе со Свердловым полицейские арестовали и Клавдию Ти­ мофеевну. ДО СВИДАНИЯ, ПИТЕР! Дневной свет едва пробивается сквозь маленькое решетчатое окошко тюрьмы. Камера узкая и сырая, пол каменный, холодный. К правой стене привинчена железная кровать с грубым тюфяком, пок­ рытым серым суконным одеялом. Под окошком — железный столик. Сырость всюду — на стенах, липких и грязных, исчерченных ру­ ками тех, кто здесь томился долгие годы, на полу. Крупные, тяж ё ­ лые капли, похожие на слезы, иногда гулко падают с потолка. Сол­ нце сюда никогда не заглядывает. Окошко выходит в тюремный двор, обнесенный высокой каменной оградой. В каждом углу дво­ ра — будка для часового. Третий месяц находится Свердлов в «Крестах»1. Он еще больше похудел. Сырость и гнилая петербургская весна дают себя знать. Болят легкие, появился кашель. Сначала его поместили в общей камере. Там было сравнительно лучше, светлее и «суше. Окна выходили на солнечную сторону. Но после того, как он в жандармском управлении наотрез отказался давать какие бы то ни было показания, — его перевели в одиноч­ ную камеру. Читать ничего не давали. Ежеминутно открывался «глазок» в железной двери и острый взгляд тюремщика неотступно следил за ним. Три раза в день скрипела дверь. В цинковой чашке приносил надзиратель похлебку и кусок ржаного хлеба. Дверь захлопыва­ лась, и Свердлов оставался один. Беспокоила судьба семьи. 1 Тюрьма в царском Петербурге, где находились особо важные «полити­ ческие преступники».