Сибирские огни, 1940, № 2

бросисля в глаза один из заголовки®. Гла­ за побежали по строчкам. Приподнялась на подушке, почти села, и, не в силах оторваться от прочиатнного, казалось окамелида, неловко согнутая, со склонен­ ной набок головой. Е ее кровати торопливо подошласани­ тарка. ' —*Вам рано, миленькая,■вставать, лягте... — Подождите, — хрипло остановила больная,— Илья... Почему раньше не сказали? В палату заглянула доктор. Лицо боль­ ной заставило торопливо подойти. Доктор догадлаась и встревожилась. — Дайте газету. Я сама прочитаю вам.. Но похудевшие рукивпились в газет­ ный лист. «Пробраться в забой... не рискуя сдви- путъ задержавшуюся породу... почти не­ возможно.. Андронов еще жив... Прини­ маютсямеры...» Тяжелым камнем придавило' сознание. Илья! Он еще жив, еще... ' Представилось корчащееся от боли, раздавленное тело. Что значат перенесен­ ные ею страднаия в сравнении с тем, что испытывает сейчас он, там, глубоко под землей? Ей помогали, ее' окружилизабот­ ливые люди, а он один, и ничем, никак нельзя ему помочь, она бессильна. Хотя бы слово одно, прикосновение одно, по­ следнее... Спасите Илью! Она сумеет скраисть его изуродовнаную жизнь... Что? Неужели, это она закричала? Уберите валеринаку, разве ею можно уменьшить несчастье? О, если бы он скорее умер, не мучился... Слабые1поху­ девшие руки тянутся в газетному листу. — Когда это случилось? Дайте, вы не имеете1 права скрывтаь! Доктор, милый, это уже не взволнует меня больше... ¡Больше нельзя. Но белые фигуры неумолимы. Врач шепотомотдает приказание принести ре­ бенка. — Что, у меня есть дочь? — покорно опустилась на подушку рядом с маленьким белым свертком. Теплая слеза упала на лицо ребенка. Крошечнаярожица недо­ вольно морщится. ❖ ** Михаил возвращался домой усталый, словно посае долгой .утомительной рабо­ ты. Там, на глубине двухсот метров,при­ давленныйкак в мышеловкев, нечело­ вечески мучительном положении, в страш­ ном одиночестве продолжалвисеть над провалом Илья. Спасти его почти невоз­ можно. При первой попытке откопатьи освообдить его ноги, вся тяжесть обва­ лившейся породы, удержавшейся чудом, обрушится и завалит его окончательно, Ноги зажало, как тисками, сползшей плитой породы. Даже приблизитьскя по­ страдавшему было рискованно; достаточ­ но малейшего, толчка,даже громкого зву­ ка, чтобы все трагическизакончилось. Но и оставлять так, сознаваясь в своембес­ силии, было невыносимо. Хотелосьвсе время быть неподалеку от бедняги. И Михаил не оставил бы шахту, если бы не однообстоятельство. Делая заклю­ чение по первоначальномуобследованию .аварийной комиссии, там, в шахте, он натолкнулся на явление, как две кайли воды напоминавшее то, что он видел ле­ том, обследуя соседнюю шахту. Обвал кровли в лаве никак нельзя было об’- дашть .небрже ным креплением... Надо у себя, дома, посмотретьзаписи по тому обслеодванию, сейчас же, чтобы убедиться. Двери открыла бледняа, будто внезап­ но постаревшая сестра. Михаил прошел в кухню и, смывая угольнуюпыль с рук и лица, спросил: — Ты позвонилав больницу? — В больницу? — И спохватилась.— Да, давно,— солгала она. — Бедная Надя... — Еще бы, — отозвалась сестра. — Это ужасно. Как подумаю, что он всю ночь придваленный, один... Лучше бы уж сразу... Просмортев свои записи и откаазвшись от предложенного сестрой завтрака. Ми­ хаил снова собрался в шахту. Перед уходом он решил позвоинть в больницу, узнать, как чувствует себя Надя, и еще раз предупредить, чтобы приняли все мерыи скрыли от нее не­ счастье. Ему ответил женский голос. Врач шут­ ливо-торжественно поздравила его с ро­ ждением дочери, сообщила, что больная чувствует себя хорошо. Михаил в первую минуту не хотел бы­ ло разуверять врача, но потом, спохва­ тившись, почти закричал: —-Доктор, вы что, не знаете, кто отец ребенка? — Отец? Что отец? — уже нетерпе­ ливо отозвалась врач.