Сибирские огни, 1940, № 2

— Тайцы я не умею хранить, — с трудом проговорил Михаил. В нем наро- стало желание схватиться ло-настоящому с Юдмипсом, уличить его в пристрастии. С каждой минутой, по мере продолжения разговора,он терял самообладание. — Я очень жалею, что вы меня выбра­ ли поверенным в атом деле. Я рос вместе с Алексеем, если хотите знать, и... — Вместе? Каким образом? — нахму­ рился управляющий. — Мы в соседях жили, окно в окно. Играли вместе... —1 Но тем хуже. Значит тебе хорошо известно его прошлое... — Оно безупречно, — решительно зая­ вил Михаил. — Поповское-то происхождение? — Он сын рабочего, был вдят на вос­ питание священником... — Положим, родство важно не только по крови... — Какое там к бесу родство! Алексей не знал, как вырватьсяот своихблагоде­ телей. — Ну, как же: Я рос одиноким, Я рос позабытым Пугливым ребенком — под разнил Юдкинс. — А известно ли тебе, что несколько лет тому назад Всепьияов выхлопотал разрешение и по­ местил в лучшую томскуюлечебницу свою сестрицу, дочь попа? — Но она же душевно больная! — Если человек желает очиститьсяот своей враждебной классовойпринадлежно­ сти, он порывает все связи... — Об этом мне известно с тех пор, как я надел пионерскийгалстук. — Ты мне брось про детские воспоми­ нания! В детстве твой попович мог быть иай-мальчиком, а стал мерзавцем, каких мало. . Михаил побагровелот гнева. —■ Я прошу прекратить этот разговор, оскорбительныдйля человека, которого я люблю, уважаю, которому я доверяю, как самому себе... — Он по своей привычке отбежал к окну и оттуда почти умоляюще попрсоил: — Прекратим этот разгоовр, иначе.,, иначе... По большомулицу ГОдкинеа пробежала тень, потом лицо его медленноозарилось самой благодушонй улыбкой. — Мы оба малосьт погорячились...Ты меня, старика, извини. Но вот остаться у тебя я, к сожалению, не могу. Юдкинс с достоинствомоправил на се­ бе блузу. — Что поделаешь, в этом отношении я принципиален. Сидеть за одним столом с тинами вроде Всепьянова не буду. Нельзя. Ты сам понимаешь.Так что извини. А вопрос, из-за которого мы Поспорили. . к нему мы еще вернемся в более подходя­ щей обстановке. С тяжелым сердцем Михаил вернулся в столовую. Но Всепьянов предурпедил желание Юдшвса. Когда управляющивй сопровож­ дении Михаила вышел к остальным го­ стям, доктора среди них не оказаолсь. Тина Васильевна об’яснила, что Все­ пьянов просилпередать свое извинение... — Извиняться должен я перед ним, а не он! — мрачно отозвался Михаил. Тина Васильевна поспешила рассеять ¡наступившую 'неловкуюТишину пригла­ шением к столу. Она ни за что но согла­ силасьотпустить Юдкинса и тот довольно быстросдался. . За ужином Юдкинс все внимнаие от­ давал Михаилу. При этом в его манерах было столько благожелательности, поощ­ рения, благосклонности, чтоу Михаилане- хватило духу отвечатьему так, как хоте­ лось бы. Обида за Алексея, сознание, что това­ рищ был оскорблен в его доме по его ви­ не, и он не сумел его защитить, боролись с чувством осторожности. Остальная компания уже через полчаса почувствовала себя неплохо. Людмила Вадимовнасосала рюмку за рюмкой, многоела, подкладывала куски на тарелку мужа. Брагинел мало и скоро начал пьянеть. Лицо Тины Васильевны порозовело от выпитго вина. Юдкинс шутил, пробовал «вывести на свежую воду» причины разногласий Адольфа Юстиновича и Воронова, связан­ ные с проектом. Не без остроумияхарак­ теризовал некотроых специаилстов,, при­ выкших эконмо ить и потому любое дело, если оно не обещает рентабельности с первогодня, ставящих под вопрос. После ужина он ходилпо комнате, не ходил, а двигался плавно, слегка вдавли­ вая каблуки в пол. Все его движения, со­ лидные, округлыеи вся плотная фигура в блуез, военного покроя, длиной почти до колен, -— все обличало человека до­ стойного, крупное административнлоиецо, Пуно пил охотно и много, но оживился только под конец. И раз даже нечаянно опустил руку на остренькое коленоТины