Сибирские огни, 1940, № 2

На одном из щитов — письмо Левину. Дата — 22 февраля1915 года. «Скучновато, да ничего не поделаешь, а как Ваши дела и делишки. У Вас-то, дол­ жно быть, веселье. Читал я недавно ста­ тьи Кропоткина. Старый дурак,совсем из ума выжил. Читал также статейку Плеха­ нова в «Речи», — старая неисправимая болтунья-баба. А ликвидаторыс их-депута­ тами —• агентамивольно-эокномическгоо общества? Бить их некому, чорт меня де­ ри. Неужели так и останутся они безнака­ зан ыми. Обрадуйте нас я сообщите, что в скором времени появится орган, где их будут хлестатьпороже, дапорядком, да без устали. Если вздумается написать, пишите но адресу: 'Гуруханский край, Енисейской губернии, село Монастырское, СуренуСпан- дарьяну. Ваш Коба». ...Вот эта комната¡в, которойжилвождь. Она не больше двенадцати квадратных метров.До потолак я достаю рукой, чуть еще сгибая пальцы. В комнате3 неболь­ ших оконца. Между угловыми окнами — полочка. На ней лежали книги. Печь из квартиры хозяев в пристройку не выходила. В углу, направо от входа стоит железная печка. — Печка рваная, маленькая, из старого железа... Дымит... Иосиф Виссарояович замажет, она опять дымит — ни жару, ни пару, — описывает эту печку Салтыков и продолжает: — В пристройке-то мороз. Скорчится, бедный,вскочитночью, бегает, ногами стучит о пол,— воткак замерзнет! А сам-то песни поет потихоньку. У стен две деревянные, из’еденные, выщербленныескамейки,скрипучий дере­ вянный диван, расшатанная табуретка, овальный стол. Вот и вся мебель. На сто­ ле маленькая, кособокаякеросиновая лам­ почка на подставкеи лежит вилка. На стене развешаны сети, чирканы и ружья. — Углы ¡промерзшие, вода мерзнет, хлеб мерзнет. Опал на деревянномдиванчи­ ке. Внизу матрац простой, подушонка, одеяльце старенькое, худенькое,' сукон­ ное, — не умолкает расскзачик. Здесь каждая вещь овеяна воспоминани­ ями. О ружье вспоминают так: — Уж очень любил Сталинохотиться, а ружье-то и не разрешалось ему держать. Мы пустились на хитрость. Унесем, быва­ ло, ружье в лес, повесим, по договорен­ ности, на такой-то ствол. Сталин в лес — вот и ружье у него есть. Часто ходил он в Калиновурощу за зайцами.Сети ставил. В углу музея стоит чум . Его сооруидл товарищ Сталин себе для охоты и рыбалки на Половннкиноких песках в 18 километ­ рах от Курейки.Чум — берестяной. При­ ехавший с нами фотограф упрашиваетди­ ректора музея вынестичум на улицу, что­ бы поудобнее его заснять. Мы выносим чум, а на улице у музея уже собралось все наличноенаселение Курйеки. Впереди всех, разумеется, ребятишки. Тараюеев помогает нам устанвоить чум. Он показывает ребятам: — Вот тут дымок1 был. Товарищ Ста­ лин чайничек согревал, осетра промышлял и отдыхал в этомчуме, Придет, чаексогре­ ет. Вот так жил, охотничал,проворл три года свои. Фотографу приходит мысль засиять ста­ рика вместе с детьми у чума. Все усажи­ ваются. Фотограф уже готов щелкнутьза­ твором, но старикпродолжает взволнован­ но рассказывать, размахивая руками: — И газетки с собой в чум уносил. Все почитывал. И письма разные получал. Как получит, запечалится будто. А то и весе­ лые письма были. Надзор за ним был. Мерзляков-топускал промышлять, а Лал-е тин вредничал, службист был... Рядом «о мной стоит дед Кандин. Он подхваыт вает: — Иосиф Виссарионович и опасался от надзирателей в этом чуме. Днями в нем жил... Наконец,снимок произведен. Курейская молодежь грдно слушает рассказы стари­ ков. Анфиас Степановнгаоворит: — А все-таки Иосиф Виссарионович никак не терялся. Все веселый был, хоть и муки такие принимая.А пел как! Прият­ ный у него голосбыл. — Пойдет плясать, трубочка во рту и — ну... — восторженно потрясбородкой Кандин. — Круогвую больше плясал... Кандин перебивает Анфису Степановну: — И кадриль. Но чаще русскую... Толь­ ко приходилосьмне от этого жарко.Я-то ведь на балалйаке играл, и бывало сорев­ новался с ним —- кто кого переиграет: он— в пляске, я —на,балалайке. Я одних лет с Иосифом Виссароиновичем, такой же задорный был. И мне неохота уступать. Играю-играю,пальцев не чувствую, в го­ лове ¡дребежжит,а он вое пляшет. Ника­ кой на, него устали. Ну, все ж таш при­ ходилосьмне уступать. — Сколько я прожила, а не видела, 1 Дымокур.