Сибирские огни, 1940, № 2

— Вот поди-ка,, как жизнь переверну­ лась, — говорит он. Больше(старик ничего не сказал, а я не .расспрашивал.' Все понятно.Такая баня в диковинустаромукурейчанину. ■Мужчины-колхозники на рыбалке, жен­ щины на огородахВ. домах пусто. Из каж­ дого окна слышнасимфоническаямузыка. Сейчас но радио передается Новосибирск. Слушаюттакже и Москву, и Свердловск, и свою Игарку. Через раскрытые окнавидны чистые комнаты. Скатрети, шторки с под­ шитыми кружевами, комнатные цветы, патефоны. Мы идем с Михаилом Андреевичемпо густой, высокой траве. Легкий ветерок покачивает деревья.. Из поселка далеко виден Енисей. На той стороне ловятрыбу курейчане. Солнце залило все теплом и светом. Вот еще новый дом. На крыльцо выхо­ дит девушка в ослепительно беломхалате. Из дома слышен детский радостныйсмех. Слышен гул 'других детских голосов.Это няня со своими питомцами— колхозным младшим поколением. Мы идем мимо большой неполнойсред­ ней школы, мимо клуба, амбулаториип, оч­ ты. В сельмаге нам нацедили по кружке холодногос, ладкого кваса. Мы идем к высокому зданию. Подойдя ближе, я увидел, что под высоким карка­ сом стоит маленькая избенка. Стены у этой избенки старенькие, трухлявеы: Низенькие, подслеповатые оконца. Всяиз­ бенкаскошена набок. — Вот так и жили. Вот и смотри, то­ варищ, где проводил свои годы Иосиф Виссарионович. Старик протянул руку к избенке. — Здесь вот, — тыкает он в воздух пальцем, — жили сироты Переирыгинские, а он вроде отца родного жил с ними. Вот таки в городе скажи, что он отцом сиро­ тамбыл. Каркас величниой с двухэтажный дом -сооружен над избушкой, чтобы сохранить ее от разрушения. Нам низк,о по-старинному кланяется пожилая женщина. Михаил Андреевич подымает свою шапку. Я знакомлюсь с первой квартирной хозяйкой товарища Сталина в Курейке Анфисой Степановной Тарасеевой. Сейчас ей 57 лет. — Я вот, АнфисаСтепановна,товарищу об’ясняю, как Иосиф Виссарионович ойрот содержал, — обращается к ней Михаил Андреевич. Женщина улыбается и говорит: — У нас-то тально дивились на это. •— Что дивились! Прямо любили его за доброту. Ну-ка дождись раньше, чтобы сиротам такое внимание оказали,— гово­ рит еще один знакомец товарища Сталина, дед Каидин. Так три курейчанина, перед которыми день за днем тригода проходила жизнь вождя в ссылке, размышляют о любовном отношении товарищаСталина к сиротам Церепрыгииым. В беседу вступает Иван Степанович Салтыков. — У Перепрыгиных,— вспоминает он, — пять парней да две девки — сирот­ ки — без отца, без матери. Жцли бедно, -скудно, день со щами, дива дня — со свя­ тым духом. Корову держали, — одно слово, что корова... Короав на дворе, а квас на столе. Если бы не Сталин — голодом бы умерли. . Доброе здороьве ему, часто под­ держивал их. Наловит рыбы — делится. Они-то и стеснялись брать, а он слова не дает вымолвить: «Берите, ешьте»... И всех эта черта ссыльного большвеика поржала. Я вспоминаю безрадостные строчки описания прежней Курйеки: «Трехлинейная керосиновая лампа — счастье и радость.В каждом домике перво­ бытное освещение — дымная березовая лучина. Ядовитыйчад выедает цлаза. Бе­ резовый светиьлник зажигается, когда улге стерпевшийся в темноте глаз не различа­ ет предметов. В зимние пургистые дни до­ мики ныряютв сугроыб по: самые крыши. Словно траншеи, прорыты в снегу узкие выходыиз домов. Сон — единственная утеха у жителей станка. Таежный, без­ мятежный сон, навеваемыйоднообразием кедровойглухомани».1 В этой зверионй жизни каждыйжил сам за себя. Погибали сироты, — ну что ж, так на роду написано, тому и быть. И вот среди них появился человек, который говорил, что тому небыть, и стал воспиты­ вать и кормить, чужих для него детей, хо­ тя этого человека самого послали сюда, чтобы взять его измором. Необычно! все это было для тогдашних жителей Курейки. Любопытно толковлаи они о ссыльном в своих избенках. Толковали и покачивали головами и сами себя совестились. Анфиса Степаонвна перебирает в памя­ ти свои первые дни знакомства с Иосифом ВиссарионовичеСмталиным. V В конце января 1914 года по льду Ени­ сея медленно плелась тощая лошаденка. г Газета «Большевик Заполярья» № 40 (937) от 18 февраля 1937 г.