Сибирские огни, 1940, № 2

¡на этажерке стоял кувшин с распускаю­ щимися тополевыми и черемуховыми вет­ ками. Белые чашечкицветов раскрывались на самойкрайней крупной ветке. Он ми­ моходом наклонился и вдохнул в себя горьковатыйаромат черемухи и тополя. На письменном столе лежали свежие газеты и под ними письмо. Знакоымй узенький почерк. Из конверта на стол вы­ пала фотография. Горячим .током обожгло сердце, тяжестью налились руки. На сним­ ке была Зоя с крошченым ребенком на руках. Помедлилб, оясьпромелькнувшей догад­ ки, потомперевернул снимок ипрочитална обороте две коротеньких строчки: «Това­ рищеский привет родителю от Матвея...» Плохо соображая, обратился к письму. Прочиталпотирая запотевший лоб, пере­ читал еще раз и -потом глупо, счастливо засмеялся. И снова принялся читать, изу­ чая каждое слово. «Я урхала, из самолюбия не сказав те­ бе о своей беременности, — писала Зоя Евгеньевна. — Как-то сразу это пришло, неожиданно, когда мне было совсем -не до материнства. Какая нелепая была я. Да и ты... не мог сообразить. Но оно пришло, нужно было сказать. Мы, как раз, поссо­ рилисьТ. еперь знаю, ссоры—, это от не­ умения ценить друг друга. Мне казалось, скажи я тебе о ребенке, ты насмешливо посмотришь на меля, словно я от этого стала зависимее, мен-ее свободна... Мы ча­ сто тогда ссорились. Мне было оченьтя­ жело-. Потянуло домой, к своим и вот... Матвею сегодня исполнилось два месяца. Вс-е то 'же, может быть, ложное самолю­ бие мешало мне написать об этом. Напи­ шу, а вдругты уже не один? Вчерая провоидла папу в Севастополь. У него -был отпуск перед навигацией. И в Москву.. Илюшу Андронова. Они до это­ го встретились в Крыму и сговорились заехать вместе ко мне в Го-рловку. Илю­ ша пробыл всего сутей. Очень было жалко видеть его на косты­ лях. Теперь мне многое понятно и я чув­ ствую. как я -виновата перед тобЬй. Год тому назад я была бы оскорблена при од­ ной мысли, что сама буду первой -писать, просить... А сейчас вот знаю: незачем скрыавть то, что чувствуешь. А чувствую я одно желание, чтобы ты посмотрел на Матвейку. Он уже смеется и узнает ме­ ня...» В самое северное окно заглянуло солн­ це и Медленно стал угасать; день. Два ра­ за открывались д-вери столовой и затихали за ними осторожные женские шаги, а Ми­ хаил Васильевич все сидел у стола, улы­ баясь стене перед собою’и что-то пытаясь писать. А когда совсем стемнело, он потихонь­ ку выскользнул из квартиры и зашагал по направлению к почте. Там, на теле­ графномбланке, красивымпочерком чер­ тежника набросал: «Спасибо выезжаю жму руку Матвею». 1937-1939 гг.