Сибирские огни, 1940, № 2

ши, за каждую пусть отдельно 'расплачи­ ваются. . Михаил Васильевич еще не мот собрать­ ся с мыслями. Что-то большое,гнетущее, мешавшее с самой прошолй осени, окон­ чательно созрело и отпало в его душе. Пройденный год казался бесконечно длин­ ным и мучительным. Михаила Васильевичавывел из задум­ чивостиДитяьтев. — Могли мы думать, что имен о на на­ шем руднике, в глубоком тылу сосредото­ чено гнездо враго?в В голову не прихо­ дило... — Что твой фронт, —• подтведрил Гар- иуло, вброд переходя широкий ручей и с одобреинем после этой операции посмат­ ривая на свои резиновые шахтерские са­ поги. — Крепкие пришлосьвыдержать испы­ тания, — Дитятьев осторожно обошел воду. — И Михаилу Васильевичу памятно будет... Перекидываясьзамечаниямии думая каждыйо своем, направлялись они но до­ мам. Дитятьева заботили сотни вопросов, связанные с управлением шахтой. Скоро три месяца, как его назначилиначальни­ ком, а что он сделал? Кое-что удалось ис­ править. Мало. А какая ответственность лежит на нем... Да разве он готовлися когдастать во главе крупнейшей шахты, он -V- простой забойщик... Теперь прихо­ дилось*наверсытвать: и работать и учить­ ся. Жизнь, книги, опытдругих были его школой. Только бы хватило сил, да разу­ му в голове... Михаил Васильевичпосле замечания, Ди­ тятьева невольно снова вспомнил о самом страшном,что 'осталось позади. До самого суда над вредителями он испытывалсо­ стояние человека, которому не доверяют. Так по крайнеймере ему казалось. Часть товарищей относиласьк"нему попрежне- му, по часть держалась настороженно. А партсобрание, на котором был по­ ставлен вопрос о его исключени из пар­ тии? Разве забудешь эти страшные часы... Его обвиняли в притуплении классовой бдительности, в связи с врагами народа. И оснований для этих обвинений нашлось достаточно. Исключениек,азалось, былоне­ минуемо и заслужено даже по его лично­ му мнению. Но его не исключили. Первым выступил в его защиту Дитятьев.. Вот этот самый Дитятьев, большой, сутулый, простой, бесхитростный человек, осторожно проби­ рающийся сейчас по лужам. Выступили напомнил всю жизнь Михаила. Говорил о там, 'что Михаил вырос здесь, на глазах. Был не плохим комсмо ольцем, студентом, инженером. Дитятьев защищал убежденно, искренне, открыто. После него заговроили другие. Но мо'жет быть самым положи­ тельным, сказавшимв пользу Воронова, был его проект. Михаила не исключили. И сейчас, дви­ жимый чувством благодарностион не­ ожиданно схватил за руку Дитятьева и стиснул ее. — Ты чего, Михаил Васильевич?— удивленно посмо1трел на негоДитятьев. — Нам же еще до угла по пути... — Спасибо, вот что... Хороший ты че­ ловек,., Федор Прокопьич... — Вон чего! — улыбнулся Дитять­ ев. — А хороший, так и порабтоать сооб­ ща во всю силу можно? — И поработаем! — Помоги. Нужда у меня в этом боль­ шая... — Всем, что есть за душой, помогу... — Ну и спасибо... Гарпуло сделал вид, что и рукопожатие и негромкие взволнованныефраыз , кото­ рыми обменялись Воронови Дитятьев, им не замечены. * % * Вскоре после несчастья с Марьей Ро­ дионовнойи Тиной, Надя перебралась с ребятишками на рудникк Михаилу, что­ бы находиться ближе к Илье. Потом и осиротевшего снова АндреяРоманыча пе­ ревезла к себе и заняла весь домик, не позволяя Михаилу оставить его квартиру. Чудачка Надя все' надеялась, что семейная жизнь Михаила как-то наладится. Жена, мол, •вернется, или снова женятся, квар­ тира и пригодится. Среди зимы вышел из больницы Илья. Нервное потрясение прошло почти бес­ следно, но к костылям он привыкал не без труда. В феврале рудоуправление от­ правило его на юг. Недавно случилось одно незначительное обстоятельство, растрогавшее Михаила. Осунувшийся, постаревший Андрей Рома- ныч был вынужден по состоянию здоровья расстаться с заводскойкузницей, перейти на временную инвалидность. Но вскоре оп заявил Михаилу о своемжелании порабо­ татьнаживом, новом, настоящем деле. По­ просилвзять его на строительство опыт­ ной станции. — Но ведь строительство пока закон­