Сибирские огни, 1939, № 5

дулип согласился ехать работать в Омск и о многом еще, что пришлось ему пережить и перечувствовать в этот большой для не­ го день. На обратном пути Николай Васильевич заехал в Мичуринск к великому садоводу. Мичурин сразу узнал Цицина, хотя видел «го только шесть лет назад, когда Нико­ лай Васильевич был еще студентом. — Слыхал, слыхал о тебе, — встретил он Цицина. — Заходи, да рассказывай все. Коль утаишь что — обижусь. Николай Васильевич начал рассказы­ вать. Он упомянул о том-толчке, который дали его работе слова Мичурина, расска­ зал о своих невзгодах на Волге:, первом удачном скрещивании, работе в Омске. Мичурин слушал внимательно. Он изредка вставлял замечания, задавал вопросы. В заключение Цицин вынул из кармана же­ стяную коробочку и, раскрыв, протянул ее Мичурину. — Вот семена будущей многолетней пшеницы. Руки у Мичурина чуть дрожали, когда он рассматривал длинные крупные зерпа но­ вого растения. Потом он бережно закрыл коробочку, передал ее Цицину и взволно­ ванно положил ему на плечи свои стари­ ковские со вздутыми венами руки. — Работай, Николай Васильевич, рабо­ тай!.. — Мичурин вдруг нахмурился, гла­ за его стали влажными. Махнув (рукой, он отвернулся: — Да что и говорить... многолетняя пшеница —- это больше, чем открытие Америки. Пойдем-ка в сад, — сердито сказал он, скрывая волнение, — я хоть и старик, а тоже кое-чем могу по- хвалиться. Сад был по-осецнему печален. Низкие серые тучи, казалось, задевали собой го­ лые вершины деревьев. Ветер разметы­ вал из аккуратных куч желтые листья и они одиноко неслись по пустынным алле­ ям. Николай Васильевич только сейчас за­ метил, как постарел Мичурип. Он горбил­ ся, глаза его помутнели, шаг был стари­ ковски мелким. Лишь сила ученого, свет­ лый ум оставались нестареющими и когда Мичурин показывал персиковые деревья, виноград, новые гибриды рябины и чере­ мухи, Цицин забывал, что перед ним глу-' бокий старик. От этого еще тяжелее ста­ ло Николаю Васильевичу, когда он, возвра­ щаясь из сада, видел, как рядом с ним медленно, задыхаясь, идет великий садо­ вод. Это была последняя встреча Цицина с Мичуриным. Уже зимой вернулся Николай Василье­ вич в Омск. Вскоре к нему приехал Алек­ сандр Радулин, и они с удвоенной силой продолжали работу над гибридами. 5. Профессор Ганзен бывал в России не­ однократно. Еще до революции он из’ез- дил леса и степи Сибири в поисках диких трав и плодовых деревьев. У себя на ро­ дине он считался великим охотником за растениями и знаменитым садоводом. Мно­ гие из растущих в садах его страны расте­ ний носили его имя. Он приехал в СССР, чтобы присутствовать на торжестве юби­ лея шестидесятилетней работы Мичурина. По пути профессор Ганзен посетил Омск. В Москве ему многое говорили об этом сибирском городе. Одному ученому в Ом­ ске удалось, якобы, вырастить прекрасные яблони, груши и даже виноград. Это в Сибири, климат которой так суров!.. Дру­ гой ученый работал над выведением мно­ голетней пшеницы. — Incredibly!1 — восклицал профес­ сор, обращаясь к спутникам по купе — взрослому сыну, тоже садоводу, и пере­ водчику, сотруднику Мичуринского инсти­ тута. Сын пожимал плечами и спокойно говорил, что не верить пока нет основа­ ний, точно так же как и верить: нужно увидеть все самим. Профессор отирал с высокого открытого лба пот —•в купе было душно — и опять повторял: —Incredibly! Он подсаживался ближе к открытому окну, подставляя разгоряченное лицо струе свежего воздуха. Мимо поезда проносились поля пшеницы. Начиналась уборка. Пше­ ничные поля тянулись огромными масси­ вами по нескольку десятков километров. Среди золотого моря колосьев то там, то здесь высились площадки комбайнов. Ве­ тер иногда приносил обрывки стрекотания моторов. — Incredibly! — отрывался от окна про­ фессор. И трудно было понять, к чему отно­ сится это удивление — «Невероятно»! — к многолетней ли пшенице, о ней профес­ сор пе переставал думать, или к тому, что он видел в окно купе. За пять лет, кото­ рые профессор не был в Советском Союзе, здесь произошли большие перемены. 1 Невероятно!